Тува в составе уйгурского каганата. презентация к уроку по истории на тему. История Тувы. Т. I Заселение территории тувы древними людьми нашей страны
Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com
Подписи к слайдам:
Тува в составе уйгурского каганата Выполнила: Сумуя А.П.
В середине VIII века на историческую арену Центральной Азии вышли уйгуры одно из древнейших тюркоязычных народов Центральной Азии, происходящее из племен «теле». Разбив государство древних тюрков создали новое- Уйгурский каганат (745-840 гг.) Уйгурский период в истории Тувы
Города уйгуров
Система крепостей, соединенных между собой оборонительными укреплениями и валами
Городища(укрепленные поселения) представляли собой монументальные сооружения, окруженные стенами. Городища-центры оседлости, земледелия, ремесла и торговли. На случай военной опасности служили убежищами. Известно 17 городищ и один наблюдательный опорный пункт (долины рек Хемчик, Чадан, устье Ак- Суга и Элегеста, на левобережье Улуг-Хема, между его притоками- Чаа-Холь и Барык, на озере Тере -Холь) Оборонительный вал – от Элегеста до верховьев Хемчика, вдоль северной стены сооружен земельный ров.
Хозяйство и общественные отношения Основа хозяйства: кочевое скотоводство (экстенсивное) и плужное земледелие с применением тягловой силы животных и искусственным орошением. Ремесло в уйгурский период уже отделилось земледелия и скотоводства. Развиты горное, гончарное, строительное дело, ткачество, декоративно-прикладное искусство, катание войлока, шорное, столярное кузнечное, ювелирное дело. Добыча руды (железа, меди, олово, золото, серебро). Камнетесы, скульпторы.
Республика Тыва с древних веков до XVI в.
Освоение территории началось в каменном веке более 20 тыс. лет назад. В разное время здесь жили скифские племена, гунны, многочисленные тюркские племена, уйгуры, кыргызы, в I тыс. н.э. происходило становление тувинской национальности. На протяжении II тыс. н.э. тувинская земля входила в состав государственных образований чингизидов, джунгаров и маньчжуров. С VI в. до середины IX в. территория Тывы входила в состав Тюркского, Уйгурского и Киргизского каганатов; а с начала XIII и до конца ХIV века завоёвана монголо-татарами и была под властью Чингисхана. Последующие два века имела относительную самостоятельность, но с конца XVI века попала под власть северо-монгольских государств.
Республика Тыва в XVII-XVIII вв.
Распад Монгольской империи в начале ХVII в. привел к образованию нескольких ханств. Земли к северу от Кобдо вплоть до Саян, а затем от Алтая на западе до Копсе- Холя на востоке принадлежали тувинским племенам, находившимся в составе западно-монгoльcкого ханства.
Тувинские племена, находившиеся под владычеством Алтын-ханов, кочевали не только на территории современной Тувы, но и южнее, вплоть до Кобдо, и восточнее - до оз. Копсе-Холь.
Положение тувинцев в составе государства Алтын-ханов было тяжелым. Являясь албату, они обязаны были платить натуральные налоги (скотом, пушниной, изделиями домашнего производства и т.д.), нести уртельную (ямскую) повинность, воинскую службу.
Примечательным событием является появление в русских документах самоназвания "тувинцы", которым именовали себя все Саянские племена.
В результате войны между джунгарскими и маньчжурскими ханами, спровоцированной маньчжурами, большая часть ясачных тувинцев Иркутского и Красноярского уездов оказались вновь под властью джунгарских ханов, а несколько позднее и халхаских феодалов вассалов цинов.
После победы маньчжурских войск над джунгарами тувинские племена раздробились и вошли в состав различных государств. Основная часть их осталась в Джунгарии, неся воинскую повинность; например, в 1716 г. тувинские войска в составе армии джунгаров участвовали в рейде в Тибет.
Тувинские племена, кочевавшие на контролируемой маньчжурами территории от р. Хемчик до Монгольского Алтая, находились под властью хотогойтского князя Бубэя. Эти племена, слывшие непокорными и воинственными, в то же время ценились как отменные воины, превосходящие по силе, ловкости и храбрости монголов. Слава о них дошла и до русских пределов.
Во время очередного похода в 1720 г. Бубэй взял в плен 400 тувинцев, которых переселил затем в урочище Баянцзурх в Цэцэнхановский аймак. А в 1722 г. непокорное племя зайсана Лопсан-Шыырапа угоняется маньчжурами далеко на юг, в чжахарские владения.
После смерти императора Канси волнами прокатились восстания отчаявшихся поселенцев-тувинцев в Халхе. С первым восстанием племени Лопсан-Шыырапа маньчжуры расправились быстро. Однако тувинские племена настолько сильно были разорены поборами и военными набегами монголо-маньчжурских войск, что император вынужден был дать распоряжение о выделении им скота.
В 1725 г. зайсан Хуралмай вновь поднял на борьбу против маньчжуров свое племя. Это выступление охватило и тувинцев, живших по Улуг-Хему и Хемчику. Бубэй послал в погоню за Хуралмаем свoeгo сына, а сам двинулся на Улуг-Хем и Хемчик, где свирепо расправился с повстанцами, казнив всех сообщников Хуралмая.
В 1726 г. ойратский хан Цзвзнравдан снова потребовал от императора вернуть Джунгарии земли по Улуг-Хему и Хемчику. Но он и на этот раз получил решительный отказ. Бубэю же было поручено организовать охранную зону по р. Тес на случай вторжения джунгаров с юго-запада.
Республика Тыва в XVIII-XIX вв.
В конце ХVII - начале ХVIII в. Россия заботилась о мирном движении своих людей на восток к Великому океану с целью освоения территорий Сибири и Дальнегo Востока, ища одновременно добрососедских отношений с Цинским Китаем.
Согласно Буринскому и Кяхтинскому трактатам, подписанным в 1727 г., между Китаем и Россией устанавливаются торговые связи, определяются статус Российской духовной миссии в Пекине и порядок дипломатических сношений через российский Сенат и цинский Лифаньюань. В результате заключения этих трактатов была демилитаризована граница. Вслед за подписанием и ратификацией Кяхтинскогo догoвора, определившего русско-монгольскую границу, обеими сторонами были созданы пограничные караулы.
Пограничный режим в районе Тувы окончательно определился в результате разгрома и уничтожения Джунгарии в 1755-1766 ГГ. войсками Цинской империи, вследствие чего Тува подпала под власть китайского богдыхана.
Маньчжурские власти ввели в Туве в 1760 г. военно-административную систему управления, в которую включались хошуны (удельные княжества), сумоны и арбаны.
При господстве монгольских ханов тувинские племена управлялись посредствам степногo феодальногo права, официальными сводами котоpoгo являлись "Их цаас" Чингисхана, "Монголо-ойратские законы" и "Халха Джирум". Маньчжуры с учетом старомонгoльских законов ввели свод постановлений и законов, относящихся ко всем племенам, вошедшим в состав империи богдыхана, - "Уложение палаты внешних сношений". Этот свод подтверждал наследственное право Bepxoвнoгo собственника-императора Цинской династии на землю Тувы и подданство ему тувинцев, наделял ханов и нойонов Монголии и Тувы правом совладения Тувой.
Еще в конце 30-х годов XIX в. русские золотоискатели нашли месторождение золота в Сыстыг-Хеме и начали нелегальную eгo разработку. В 70-е годы, вопреки запретам тувинских и китайских властей, разрабатывались золотые россыпи на Серлиге и Сескиире. Уже в 1883 г. на Серлиге действовало девять приисков, а в 1896 г. - одиннадцать с 500 рабочими. Наряду с русскими в приисках работали и тувинцы, в основном, землекопами и подсобными рабочими. Некоторая часть богатых тувинских предпринимателей выгoдно сбывала свою продукцию на этих приисках, используя острую нужду рабочих в продуктах питания и некоторых товарах. Русско-тувинские связи в этой области еще более расширились к началу ХХ в., когда золотодобыча росла, двигалась в глубь Тувы, принося большие прибыли и с лихвой покрывая установленный для царской казны сбор.
Республика Тыва в первой половине XX в.
В начале ХХ в. в деловых кругах России был поставлен вопрос о принадлежности Урянхая, имеющегo исключительно важное для России стратегическое значение. С 1903 по 1911 г. обстоятельно изучали Урянхай и сопредельные территории военно-разведывательные и научные экспедиции, возглавляемые В. Поповым, Ю. Кyшелевым, А. Барановым, В. Родевичем.
После китайской революции 1911 г. создались благoприятныe условия для вхождения Тувы в состав России. В январе 1912 г. амбын-нойон первым обратился к русскому царю с подобным прошением, затем к нему присоединились хемчикский хамбу лама Лопсан-Чамзы, нойон Буян-Бадраху, а затем и другие правители хошунов. Однако царские власти, боясь осложнения отношений с Китаем и европейскими партнерами, промедлили с решением вопроса и только 17 апреля 1914 г. объявили высочайшую волю царя - взять под свое покровительство Урянхайский край.
Присоединение Тувы к России не приняло форму протектората, для этогo были слишком большие препятствия. После длительныx перегoворов между дипломатами России, Китая и Монголии 25 мая 1915 г. было подписано "Трехстороннее соглашение России, Китая и Монголии об автономной Внешней Монголии".
Революционные события 1917 г. оказали влияние на выбор Тувой дальнейшего пути развития. 18 июня 1918 г. в Туве состоялось совместное заседание тувинского и русского съездов, на котором был принят Договор о самоопределении Тувы, дружбе и взаимной помощи русского и тувинского населения. Но начавшаяся в этом же году Гражданская война отодвинула реализацию самоопределения и решение вопроса о государственном устройстве Тувы.
В 1921 году в Туве победила народная революция. 13-16 августа в местности Суг-Бажи Тандинского района состоялся Всетувинский Учредительный Хурал девяти хошунов, который провозгласил образование Тувинской Народной Республики и принял первую Конституцию.
Советская делегация настояла на закреплении в специальной резолюции положения о том, что в международных сношениях республика действует под покровительством РСФСР.
С 1926 г. Тува стала называться Тувинской Народной Республикой (ТНР). Советская Россия оказывала огромное идеологическое влияние на республику. ТНР развивалась по некапиталистическому пути развития под руководством Тувинской народно-революционной партии.
В 1929 г. был определен курс на построение социализма и намечен план коллективизации крестьянских хозяйств. В то же время 1930-е гг. ознаменовались широкими репрессиями против зажиточных скотоводов, причисленных к классу феодалов, ламаистского духовенства, бывшего политического руководства.
Репрессии были санкционированы ТНРП. СССР оказывал ТНР постоянную политическую, экономическую и культурную помощь.
В 1930-1931 гг. была проведена первая перепись населения Тувы. Огромное значение имело создание в 1930 г. тувинской письменности, способствовавшей развитию литературы и искусства.
ISBN 5-02-030625-8 (т. I); ISBN 5-02-030636-3
Глава VII. Тува в составе государства енисейских кыргызов
[ Г.В. Длужневская, дополнения С.И. Вайнштейна и М.Х. Маннай-оола. ]
Государство древних кыргызов, живших в Минусинской котловине, возникло в VI в. Они переселились на земли к северу от Саян в период с конца III - до середины I в. до н. э. из Северо-Западной Монголии. Во главе древнекыргызского государства в VI-VII вв. был правитель с титулом «ажо».
В 840 г. енисейские кыргызы (в китайских источниках именовавшиеся «хягас») , разгромив уйгуров, вступили на территорию Тувы и тем самым открыли себе путь на просторы Центральной Азии, т.е. территорию современной Монголии, Джунгарии и Восточного Туркестана. Ставка правителя енисейских кыргызов была перенесена в нынешнюю Северо-Западную Монголию южнее гор Танну-Оола, в китайских источниках Думань - «в 15 днях конной езды от прежнего хохуйского (уйгурского) стойбища». Во второй половине IX в. расселение кыргызов на захваченных землях заняло огромную территорию от верховьев Амура на востоке до восточных склонов Тянь-Шаня на западе .
В то время «Хягас было сильное государство... На восток простиралось до Гулигани (Прибайкалья), на юг до Тибета (Восточного Туркестана, которым в это время владели тибетцы), на юго-запад до Гэлолу (карлуков в Семиречье)» . Аналогичные границы расселения кыргызов в IX-X вв. отмечают и арабо-персидские источники. По «Книге путей государств» ал-Истахри, «Худуд ал-алам» и картам арабского географа Ибн-Хаукала в «Книге путей и стран», кыргызы граничили на западе с землями кимаков с центром расселения в районе Иртыша (кимако-кыпчакским государственным объединением, возникшим в середине - второй половине IX в.), на юго-западе - с карлуками в пределах Семиречья, на юго-востоке - с тогуз-огузами (уйгурами) в горах Восточного Тянь-Шаня .
Можно полагать, что во второй половине IX и начале X в. ставка кагана кыргызов не меняла своего местонахождения (во всяком случае, об этом не имеется каких-либо конкретных данных). В начале Х в., вероятно в связи с усилением монголоязычных киданей, кыргызский каган переносит ставку в степи Тувы. В сочинении «Худуд ал-алам» говорится, что у всех кыргызов «нет совсем ни деревень, ни городов, и все они селятся в юртах и
Тува в составе государства енисейских кыргызов (IX-XII вв.).
шатрах, кроме того места, где живет каган. Он жил в городе, называемом Кемджикент» . Остатки этого города (Кемджикент)* [Прим.: * Название, возможно, происходит от гидронима Хемчик (Кемчик) в Западной Туве.] в Туве пока не обнаружены. Однако, исходя из археологических материалов, можно предположить, что в первой половине X в. ставка находилась в долине р. Элегест близ исследованных здесь могильников Шанчы, Чинге, Элегест с серией каменных стел с надписями и разнотипными тамгами, поскольку представляется, что при ставке должны были находиться представители различных аристократических семей - обладатели разнотипных знаков.
К середине X в. ставка кагана была перенесена в Минусинскую котловину. В персидских источниках говорится, что от Кёгмена (Саянских гор) до неё пути 7 дней. К военному лагерю кыргызского кагана, главному и лучшему месту в стране, ведут три дороги, сказано у персидского автора Гардизи в «Украшении известий» (середина XI в.) . Можно полагать, что речь идёт о местности в районе Белого Июса, где местопребывание ставки оставалось длительное время . К этому времени кыргызы могли, вероятно, собрать войско в 100 тыс. всадников. Видимо, близкое к этому число воинов двинулось в южном направлении вдоль бассейна Верхнего Енисея. Впереди ещё были походы на Орду-Балык, к Великой Китайской стене, в Восточный Туркестан, богатая добыча, пленные. Не ранее чем через десять лет отряды возвращаются и начинают осваивать новые территории. На территории Тувы осталась часть прежнего населения, в том числе потомки населения тюркского и уйгурского периодов.
Исследованы курганы с погребениями по обряду трупоположения с конём, с сопроводительным инвентарём как общетюркского, так и кыргызского облика. Кроме того, в Туве исследовано 450 разнохарактерных комплектов енисейских кыргызов, из них 410 относятся к IX-X вв. и только 40 - к XI-XII вв. Значительное сокращение количества выявленных погребально-поминальных комплексов XI-XII вв. и их преимущественное размещение по правобережью нижнего течения Хемчика и севернее Уюкского хребта позволяют предполагать уменьшение численности кыргызов в Туве к северу от Минусинской котловины вследствие их отхода вслед за каганом в течение Х в.
Письменных известий о политических событиях в истории кыргызов XI-XII вв. практически не имеется. В сочинениях тюркских, арабских и персидских авторов Гардизи, Махмуда Кашгар-
ского, ал-Марвази и ал-Идриси приведены лишь сведения о границах расселения, путях сообщения, хозяйственной жизни и религиозных верованиях, но не о конкретных событиях этого периода .
Последующие данные о населении бассейна Верхнего Енисея относятся к концу XII и XIII в. и связаны с историей народов монгольского происхождения. Рашид-ад-Дин говорит, что к началу XIII в. у кыргызов было две области: Кыргыз и Кэм-Кэмджиут. По мнению исследователей, под Кэм-Кэмджиут Рашид-ад-Дин имел в виду Кем (Енисей) и Хемчик. Из текста следует, что эти смежные друг с другом области составляют одно владение, хотя каждая из них имела своего правителя - «инала» .
После завоевания Верхнего Енисея эти земли были разделены на шесть багов, т.е. крупных уделов. В надписи Хая-Бажы говорится: «Я великий у народа шести багов в Кештиме»..
На основании анализа распространения тамг на надписях енисейской древнетюркской письменности можно определить примерные территории этих багов.
В военно-административном отношении тогдашнее население Тувы подчинялось владельцам багов - наместникам, назначенным каганом. Можно полагать, что в кыргызское время основным занятием населения горно-степных районов было, как и много позднее, кочевое хозяйство с годичным выпасом животных. Летние пастбища преимущественно находились в долинах, тогда как зимние - на открытых ветрам горных склонах. В состав стада входили бараны, крупный рогатый скот, лошади, верблюды, однако преимущество сохранялось за мелким рогатым скотом и лошадьми. Богатые семьи имели по 2-3 тыс. голов скота. Быков, кроме того, использовали и как средство передвижения.
Жизнь обитателей бассейна Верхнего Енисея без лошадей была невозможна. Они использовались и при выпасе скота, и в военных походах. В дальних экспедициях воины, видимо, имели запасных лошадей, обеспечивающих мобильность армии. Давая характеристику тюркам IX в., которая, несомненно, может быть отнесена и к кыргызам, арабский автор ал-Джахиз писал, что они проводят в седле значительно больше времени, чем на поверхности земли . «Лошади были чрезвычайно крепки и крупны: тех, которые могут сражаться, называли головными лошадьми» и особенно ценили . Наряду с мехом пушных зверей и соколами кони составляли предмет посольских даров при сообщениях со Срединным государством (Китаем).
Шкуры животных при натуральном ведении хозяйства использовались в домашнем производстве для изготовления разнообразных предметов обихода, для сбруи лошадей, одежды, обуви; шерсть шла на изготовление войлока и тканей; молочные продукты и мясо употреблялись в пищу.
Некоторые из средневековых источников отмечают земледельческие формы хозяйства у енисейских кыргызов, в том числе и на территории Тувы того времени. Пашенное земледелие при климатических условиях данного региона могло быть только орошаемым. На горных склонах и в степях главным образом центральных и западных районов Тувы (в бассейне Улуг-Хема и Хемчика, в северных предгорьях Танну-Оола) обнаружено довольно большое число оросительных систем, относящихся к раннему средневековью. Сохранились каналы, которые по своему устройству и размерам могли играть роль магистральных. Вода в них бралась высоко в горах и проводилась затем поперёк встречных гряд по искусно врезанным в них водотокам, о чём свидетельствуют участки каменной кладки, подпорные стенки на утёсах и высеченные в скалах лотки . На реках Туран и Уюк имеются даже следы плотин, сложенных из камня. Датировки ирригационных систем в Туве остаются задачей будущего.
Китайские хронисты отмечают в земледельческих культурах кыргызов отсутствие «пяти хлебов», характерных для китайского земледелия: риса, проса, ячменя, пшеницы, бобов. Тем не менее тёмное просо, ячмень и пшеница выращивались, так же как и конопляное семя. Названные выше авторы Абу Дулаф и ал-Идриси упоминают и рис. Неприхотливое просо, не нуждающееся в постоянном уходе и хорошо приспособленное к климатическим условиям Тувы, могло составлять основной вид зерна в рационе населения, занимавшегося «кочевым» земледелием. С.И. Вайнштейн отмечает, что преобладание посевов проса в центральной части, а ячменя на западной и южной периферии земледельческой зоны Тувы могло быть связано с земледельческими традициями отдельных этнических групп кочевников.
Маршруты и сроки перекочёвок зависели от местонахождения земельных участков: сеяли перед откочёвкой на летние пастбища, а собирали урожай при возвращении на осенние.
Ал-Идриси писал, что у кыргызов имеются водяные мельницы, на которых размалывают в муку рис, пшеницу и другие злаки. Танские источники называют только жернова, приводимые в действие людьми. В пищу употреблялись как хлебцы, так и вареное или
На празднествах развлечениями были бег верблюдов, конские упражнения, балансирование на верёвке. Из музыкальных инструментов известны барабаны, флейты, свирели, дудки и плоские колокольчики.
Календарь, которым пользовалось население Тувы в кыргызское время, был основан, так же как и у древних тюрков, на
12-летнем «животном» цикле. Интересно отметить, что он сохранился у тувинцев до настоящего времени. Годы в календаре именовались по названиям двенадцати животных, расположенных в строго установленном порядке. При этом год под знаком «цзы» называли годом мыши, под знаком «сюй» - годом собаки, под знаком «инь» - годом тигра. Жители, говоря о начале года, называли его «масши». Месяц назывался «аи». Три месяца составляли сезон, различались четыре времени года: весна, лето, осень, зима. Источники специально подчеркивают сходство системы летосчисления с уйгурской. Существование солнечного календаря с 12-летним циклом не мешало внутригодичным подсчётам согласно лунному календарю: хлеб сеяли в третьей, а урожай убирали в восьмой и девятой луне, т.е. в апреле и сентябре - октябре.
При натуральном ведении хозяйства большую роль играло домашнее производство предметов обихода. Материалом для разнообразных изделий служили кожа, берёста, дерево, шкуры, войлок и др. Определённо выделившимися были гончарное и кузнечное производства. Наряду с лепной хозяйственной посудой, возможно, домашнего производства существовали так называемые кыргызские вазы, изготавливавшиеся на гончарном круге из тонкоотмоченной глины с вероятной примесью железистых илов, после обжига дававших звонкий прочный черепок тёмно-серого цвета. Их производством, видимо, занимались гончары-профессионалы.
Значительного развития в IX-XII вв. у кыргызов достигли горное дело, чёрная и цветная металлургия и связанные с ними кузнечное и ювелирное ремесла. Все источники непременно отмечают, что земля кыргызов производит золото, железо, олово. «Железо небесного дождя» (метеоритное) отличается от обычного, которое также «крепко и остро». Изделия из железа отличаются высоким качеством и искусностью.
На территории Тувы до настоящего времени не обнаружены производственные комплексы, связанные с деятельностью кыргызов. Вероятно, основным районом сосредоточения их металлургического производства являлось правобережье Енисея, где обнаружено много железоплавилен, остатков поселков металлургов и кузнецов .
Из железа изготовляли различные орудия труда, быта, оружие, части конского снаряжения. Поясные накладные и подвесные бляхи и пряжки делались из бронзы, серебра, золота и редко - из железа.
Посуда енисейских кыргызов (IX-XII вв.). 1-3, 7, 8 - металл; 4-6 - глина.
Облик изделий из погребально-поминальных комплексов позволяет проследить следующую закономерность. До второй четверти X в. такие предметы, как бляхи с прорезями и без них, наконечники ремней, пряжки - простых геометрических форм, без фестончатости краёв, в большинстве лишены декора. Орна-
Украшения енисейских кыргызов (IX-XII вв.).
мент, обычно растительный, выполнен гравировкой, иногда на кружковом фоне, чеканкой и редко - литьём. Подобные предметы находят и в погребениях древних кыргызов с сожжением, и в комплексах погребений по обряду трупоположения с конём, характерных для древнетюркской культуры. Исходя из этого облик художественных изделий назван общетюркским: время его возникновения определяется VII-VIII вв.; в VIII-IX вв. к ним добавляются бляхи «портальной» формы, со скошенным краем,
овальные уздечные с фестончатыми краями и др. В оформлении контуров использованы сердцевидные мотивы, фигурноскобчатость и фестончатость . Этот пополненный комплекс художественных изделий общетюркского облика продолжает существовать на протяжении X-XI вв. Наряду с ними со второй четверти X в. появляются изделия «тюхтятского» облика, получившие своё наименование по Тюхтятскому кладу, обнаруженному в начале XX в. и включающему представительную серию характерных изделий. Среди них позолоченные, реже серебряные предметы с богатым растительным орнаментом: изображения лепестка с незаштрихованной узкой срединной частью, трилистника, сложных фигур из лепестков и листьев, цветка в виде висящей кисти, округлого плода или пламевидного лепестка; побегов в виде древовидных фигур с расходящимися или, напротив, сходящимися наверху ветвями; композиции изображений животных, птиц, антропоморфных фигур. Особенно часто встречаются литые, с оформлением краёв в образе «бегущей лозы» или с фестончатыми краями. Весьма редко используется приём нанесения гравированного орнамента по кружковому фону - традиция танского искусства.
В середине Х в. наряду с литыми бронзовыми распространяются железные кованые предметы, декорированные золотом и серебром, так называемого «аскизского» облика: наременные бляхи и наконечники без прорезей, в шарнирном соединении, с крепёжными приспособлениями, пряжки ременчатые и щитковые, сложносоставные предметы. Они часто удлинённых пропорций, с сильно рифлёными или фигурно-скобчатыми краями. Специфическая конструкция: упоровые удила с пластинчатыми насадными псалиями. Орнамент, наносившийся техникой инкрустации или аппликации (схематическое изображение бегущей лозы, розетки, плетёнки и др.), в ряде случаев является упрощённой вариацией тюхтятских мотивов.
По материалам археологических раскопок, в комплексах с изделиями «аскизского» облика иногда встречаются бронзовые «тюхтятские» вещи (например, могильник Эйлиг-Хем III), так же как в комплексах с преобладанием тюхтятских - аскизские (Тюхтятский клад). Отдельные предметы этого облика обнаружены в киданьских гробницах наряду с бронзовыми литыми. Широкое распространение аскизские вещи получают в XI-XII вв. Этот третий этап в культуре енисейских кыргызов характеризуется ослаблением влияния киданей, усилением тенденций к культурному обособлению кыргызов .
С середины IX в. в Туве широко распространяются изделия прикладного искусства, датируемые кыргызским временем, причём такие изделия были не только привозными, но и изготовлялись ювелирами в местных поселениях. В современном орнаментальном искусстве тувинцев удается проследить существенный историко-генетический слой художественных образов, связанный с кыргызской эпохой в истории Тувы.
Кыргызы, владевшие обширной территорией, поддерживали торговые отношения со Средней Азией, Тибетом и Восточным Туркестаном, Срединным государством - империей Тан, а позже - Ляо.
По сообщениям источников, предметом торговли со Средней Азией являлись узорчатые шёлковые ткани. Раз в три года приходил караван в двадцать верблюдов, а «когда невозможно было уместить всего - то двадцать четыре верблюда». Помимо среднеазиатских, кыргызы получали дорогостоящие шерстяные и шёлковые ткани из Восточного Туркестана . С запада поступали также серебряные сосуды, о чём можно судить по археологическим находкам на берегах Енисея. В обмен из государства кыргызов отправлялись добываемые горно-таёжными охотниками меха соболей и куниц, мускус, древесина берёзы, рог хуту (бивни мамонта) и поделки из него .
Связи кыргызов со Срединным государством были возобновлены в 40-х годах IX в. В обмене с Китаем основную роль играли знаменитые лошади, меха пушных зверей и «местные произведения» со стороны кыргызов и традиционно - шёлковые ткани, лаковые изделия, сельскохозяйственные орудия, а также зеркала со стороны танского государства . Вероятно, китайские монеты имели хождение в государстве кыргызов, где не чеканились собственные; абсолютное большинство их относится ко времени после 840 г.
О тесных культурных и экономических связях кыргызов и киданей империи Ляо свидетельствуют письменные источники, но ещё более - археологические находки. Наряду с ляосскими зеркалами, обнаруженными на Среднем Енисее , можно назвать киданьский керамический бутылевидный сосуд, найденный в Центральной Туве, а также находки предметов оснащения коня и других в гробницах киданьской знати и изделий тюхтятского облика в погребально-поминальных памятниках енисейских кыргызов.
Письменные источники и археологические находки позволяют судить о характере и значении в жизни кыргызов военного
дела. Военная организация кыргызов IX-X вв. была приспособлена для нужд большой войны. Регулярная армия государства или тяжеловооруженная гвардия кагана насчитывала 30 тыс. чел.; во время военных действий войско увеличивалось до 100 тыс. чел. за счёт того, что выступал «весь народ и все вассальные поколения» . Войсками, организованными в боевые единицы по десятичному принципу деления, командовали высшие чины военной администрации из представителей каганской династии и министры, главноначальствующие и управители. Министрами могли быть только представители родовой аристократии - беги, тогда как следующие военные чины равно могли иметь и выдвинувшиеся из числа профессиональных воинов-дружинников представители служилой знати. Верховным главнокомандующим был каган.
К этому времени основой армии была тяжеловооружённая конница. Специально выученные лошади были закрыты защитной бронёй - «щитами от брюха до ног». Воины в панцирях, усиленных на груди и плечах деревянными накладными щитками, в наручьях, поножах и шлемах имели на вооружении длинные копья, боевые топоры, палаши или сабли, сложносоставные луки и разнотипные стрелы. Стрелы хранились в берестяных колчанах вниз оперением.
Легковооружённые всадники прикрывали руки и ноги деревянными щитками; на плечи также накладывались круглые щитки, которые предохраняли от ударов сабель и стрел. Они имели лук и стрелы, возможно, палаши и щиты. Знамена и флаги, упоминаемые в источниках, развевались на древках копий, которые в походе вставлялись в кольцо, прикрепленное к стремени. Одно такое стремя было обнаружено в кургане могильника Эйлиг-Хем III конца X - начала XI в. Отмечается большая развитость кыргызского комплекса вооружения, в частности многовариантность стрел, и в том числе ориентированных на пробивание панцирной брони и рассечение колец кольчуги.
Боевые действия сочетали применение тактики рассыпного строя легкой конницы с метанием копий на скаку и атаки тяжёлой конницы сомкнутым строем с копьями наперевес. Обычно атака копейщиков решала участь боя, который продолжался при необходимости в рукопашных схватках.
В XI-XII вв. произошла децентрализация власти, что повлекло за собой изменение структуры военной организации. Изменяются цели и масштабы военных действий, часто приобретающих характер грабительских набегов и мелких междоусобных войн. Реальная власть в двух областях кыргызов, о которых говорилось
Предметы быта и вооружения енисейских кыргызов (IX-XII вв.).
выше, принадлежала иналам, в подчинении у которых находились правители более мелких военно-административных единиц - багов. Войско формировалось из дружин наместников - иналов и их вассалов. Ополчение, вероятно, как и раньше, составляли покорённые племена.
Общественный строй и социально-экономические отношения у кыргызов рассматриваемого времени могут быть охарактеризованы как раннефеодальные.
Во главе государства стоял «государь», или каган, которому принадлежала высшая власть. Сложный военно-административный аппарат включал шесть классов чиновников: правительственных чиновников, министров было семь (три главноначальствующих - великий командующий и два ниже его по чину - управляли совместно), управителей насчитывалось десять, делоправителей - пятнадцать человек; предводители и тарханы не имели определённого числа . Во власти кагана находились военные силы, решение вопросов войны и мира, назначение высших должностных лиц; он мог казнить и миловать, давать различные награды и пожалования, определять размеры повинностей. Он же был верховным собственником и распорядителем всех земель государства. Военно-административные должностные лица определённо являлись также удельными собственниками и распорядителями отведённых им земельных угодий, что позволило высшей аристократии удерживать власть над массами рядовых кочевников, которые закреплялись вместе с определённой территорией за её владельцем. Основными производственными ячейками продолжали оставаться семейные мелкие хозяйства с частной собственностью на скот. Рядовые кочевники были лично свободными, хотя их судьбой в определённом смысле распоряжались земельные собственники.
Главным источником невольничества являлись набеги и войны, во время которых происходил захват людей в рабство. В силу специфики хозяйства (орошаемое земледелие, экстенсивное скотоводство) труд рабов применялся кыргызами достаточно широко: отмечается, что они «ловят и употребляют в работу» население, в том числе мужское, горно-таёжных районов. Жизнедеятельность общины и в какой-то мере её боеспособность зависели от труда невольников, но личное рабство преимущественно носило домашний характер. В условиях натурального хозяйства, когда обеспеченность семьи зависела не только от количества скота, но и от скорости переработки продукции, изготовления ряда предметов домашнего обихода, а также исполнения множества домашних работ, имелась большая потребность в женском труде и, следовательно, женщинах-рабынях, женах или наложницах своего владельца. Положение свободной женщины было довольно высоким, что обусловливается именно её ролью в ведении хозяйства и в семье.
Стела с древнетюркскими надписями.
Имущественная дифференциация определённо видна и по данным письменных источников, и по погребально-поминальной обрядности: наряду с богатыми, одевавшимися в ценные меха и дорогостоящие ткани, были бедные, носившие овчинное платье; вместе с большими шатрами и юртами упоминаются дома бедных скотоводов и охотников из дерева и коры; называются «богатые землепашцы», владеющие тысячами голов скота; имеются погребения с многочисленным сопроводительным инвентарём и с одной только пряжкой или ножом и т.п.
Древние кыргызы, так же как и тюрки и уйгуры, пользовались древнетюркской рунической письменностью.
В настоящее время на территории Тувы найдено около 100 памятников рунической письменности, в основном датируемых VIII-XI вв. Они высечены на каменных стелах и скалах. Письменностью владела, по-видимому, не только элита, но и некоторая часть рядовых кочевников. Помимо рунического письма отдельные представители местной знати владели и китайской грамотой, что служило признаком высокой образованности, ценилось и давало возможность служить при дворе
китайского императора. Для обучения китайскому языку детей высшей знати посылали учиться в Китай. Об этом сохранилось свидетельство в одном из камнеписных памятников в Туве, в котором говорится: «В пятнадцати лет я был взят на воспитание к китайцам...».
Верования жителей Тувы в то время основывались на анимистических представлениях, культе священных животных, которых приносили в жертву в открытом поле по указанию шаманов. Китайские летописи свидетельствуют, что шаманов у кыргызов, как и у современных тюркоязычных народов Сибири, называли «кам / гань». Камлания совершались для лечебных целей, предсказаний. По свидетельству персидского географа Гардизи, гадателями были также специальные люди, которых называли «фагинунами». Обряд исполнялся ежегодно в определённый день, вероятно, при большом стечении народа и с участием музыкантов. При исполнении музыки фагинун лишался сознания, после чего его спрашивали обо всём, что должно произойти в том году: «о нужде и изобилии, о дожде и засухе, о страхе и безопасности, о нашествии врагов». Отсутствие единого божества, видимо, поразило автора сообщения, и он подчеркивает, что кыргызы поклоняются различным объектам окружающего человека мира: корове, ветру, ежу, сороке, соколу, красным деревьям .
В эпитафии, посвященной Барс-бегу, упоминаются владыка преисподней Эрклиг (тув. Эрлик), дух скорой смерти Бюрт и его «младшая братия». В одной из притч уникальной тюркоязычной «энциклопедии» верований и суеверий - «Книги гаданий» (930 г.) - говорится, что отправившийся на охоту в горы воин при камлании назвал Эрклига небесным богом, что было расценено как грешный поступок. Эрклиг, как хозяин мира мёртвых, разлучает людей, обрывает жизнь и забирает души. Все три мира густо населены шаманскими духами и божествами. Связи Верхнего и Среднего миров, возможно, осуществлялись младшими родичами Тенгри-хана - йол тенгри; в то же время каганы обращались к Небу с вопросами и мольбами, осуществляя связь Среднего мира с Верхним. Возможно, сами каганы могли быть высшими, главными шаманами своего народа .
О некотором знакомстве кыргызов с религий бон - традиционным тибетским шаманизмом - можно судить по находке в Саглынской долине. В могильной яме под курганом IX-X вв. находились три фрагмента тибетских рукописей на берёсте с записями имён злых духов - демонов, вызывавших болезни.
О широком распространении в полиэтническом обществе кыргызского каганата манихейства, буддизма или христианства несторианского толка говорить затруднительно, так как какие-либо проявления взглядов приверженцев этих религий должны были бы найти отражение в источниках, в том числе и археологических. Интерпретация Суджинской рунической надписи (Монголия) позволила высказать предположение, что кыргызская аристократия, а затем и более широкие слои населения положительно отнеслись к миссионерской деятельности несторианских проповедников. Несторианство могло проникнуть к кыргызам от карлуков, дружеские отношения с которыми отмечены письменными источниками, а политическим фактором этого явления послужила ожесточённая борьба в середине IX в. или несколько раньше с уйгурами, исповедовавшими манихейство.
О проникновении манихейской религии к кыргызам можно говорить на основании сведений арабского географа X в. Абу Дулафа, который сообщает, что в молитвах ими используется особая мерная речь и, «молясь, обращаются в сторону юга... почитают Сатурна и Венеру, а Марса считают дурным предзнаменованием...
Есть у них дом для молений... Светильник (зажжённый) они не гасят, пока не погаснет сам собою» . Нельзя совершенно исключать, что некоторая часть кыргызской аристократии в середине IX в. восприняла какие-то стороны манихейского вероучения от уйгуров-манихеев из числа своих союзников. Однако манихейство не получило распространения в древнекыргызском государстве. Основная часть населения по прежнему исповедовала древнее местное верование - шаманизм.
Более очевидно влияние на культуру енисейских кыргызов буддизма. Однако представляется, что и буддизм как религиозная система глубоко не проник в народную среду. До Х в., до появления поблизости киданей, металлические изделия прикладного искусства кыргызов не обнаруживают буддийской символики. Облик изделий оставался общетюркским.
Со второй четверти X в. металлические изделия покрываются пышной орнаментацией. Все изображения связаны с лотосом (животные и птицы, стоящие на цветках лотоса, лепестки лотоса, своеобразные гирлянды цветов, фениксы, «пламенеющая жемчужина» и др.) и имеют аналогии в художественном металле и керамике Ляо, а также фресковой живописи монастырей Восточного Туркестана.
Известно, что в киданьском государстве буддизм, наряду с шаманизмом, был распространён достаточно широко. В стране в 942 г. насчитывалось 50 тыс. буддийских монахов, а в 1078 г. - 360 тыс. В Дуньхуане, правда, были обнаружены буддийские тексты, выполненные тибетским письмом по заказу кыргыза, выходца «из княжеского дома» этой страны, но такое сообщение пока остается единичным . Об изготовлении изделий по образцам местными ремесленниками можно судить по тому, что они не всегда понимали изначальный смысл буддийских символов и при воспроизведении искажали их. Это же свидетельствует и в пользу высказанного мнения об определённом влиянии буддизма.
Как видим, миссионерская пропаганда мировых религиозных систем - манихейства, христианства несторианского толка и буддизма - не имела значительного успеха и в основной своей массе население Тувы IX-XII вв. оставалось шаманистским.
Религиозные воззрения проявляются также в погребальных обрядах. В летописях танского времени отмечено, что кыргызы при похоронах обёртывают тело покойника, лицо себе не режут, а только трижды всплакнут в голос, затем сжигают его и собирают кости.
В источниках имеется небольшое расхождение о сроках захоронения костей и возведения могильного холма: собранные кости погребают через год или через год только возводят сооружение над погребёнными ранее останками. После погребения «в известные времена производят плач», т.е. совершают поминки в установленные обычаем сроки . Арабо-персидские источники IX-XII вв. также отмечают, что кыргызы сжигали своих умерших, поскольку огонь очищает всё от грязи и грехов, делает усопших чистыми . Останки сожжённого на костре покойника собирали и переносили, по-видимому, сразу же после сожжения в могильную яму. Для погребения выкапывали неглубокую, в среднем до полуметра, грунтовую яму округлой или овальной в плане формы, затем над могилой возводили округлое каменное сооружение. Каменные курганы кыргызского времени археологи раскапывали в степях Центральной и Южной Тувы.
Считалось, что умерший «отделился», как обычно сообщается о смерти в рунических надписях, от светлого мира и переселился в свой особый после «встречи» через год. Не исключено, что подобная «встреча» и окончательное переселение в иной мир,
т.е. «отделение», и были отмечены средневековыми летописцами как акт погребения.
В ряде случаев в состав комплексов входили стелы с руническими надписями и тамгами. В основном обычай установки стел следует рассматривать как проявление поминального обряда, так как большая часть их находится вне связи с погребальными сооружениями, а в тех случаях, когда они расположены в непосредственной близости от курганов, под сооружениями не обнаружено погребений.
Важно отметить, что енисейские кыргызы, как и древние тюрки, а также уйгуры, сыграли большую роль в происхождении и формировании современных тувинцев. Группы тувинцев из рода кыргыс, проживающие в юго-восточном и центральном районах Тувы, а также в районе хр. Хан-Когей Монголии, несомненно, ведут своё происхождение от древних кыргызов IX-XII вв.
Об этногенетических связях современных тувинцев с древними кыргызами свидетельствуют и параллели в материальной и духовной культуре. Так, проявляется поразительное сходство отдельных сторон быта и хозяйства, а также обычаев и обрядов современных тувинцев с элементами хозяйства и быта, отмеченными у древних кыргызов в письменных источниках. Например, сообщается о существовании пашенного земледелия у древних кыргызов. Тувинцы Центральной и Западной Тувы вплоть до середины XX в. занимались пашенным поливным земледелием, сооружая ирригационные каналы.
Земледелие они совмещали с кочевыми формами хозяйства. По всей видимости, земледельческие традиции в бассейне Верхнего Енисея восходят к гораздо более ранним эпохам и продолжались в кыргызское время.
Знание суровых погодно-климатических условий и многовековой опыт ведения поливного земледелия давали возможность тувинцам-земледельцам получать достаточные урожаи местных сортов проса, ячменя и некоторых других культур.
Сходство проявляется и в ведении охотничьего промысла, идентичности некоторых предметов домашней утвари, жилища, а также в элементах духовной культуры, в частности в обрядах шаманства, наличии народного календаря, основанного на 12-летнем «животном» цикле, и т.д.
Таким образом, период вхождения Тувы в состав древнекыргызского государства оставил глубокий след в истории тувинско-
го народа. Этот период важен тем, что именно тогда возникли культурные и родственные связи современных народов Саяно-Алтая, хотя, конечно, дальнейшие добрососедские отношения способствовали этому и в последующие периоды исторического развития.
Бичурин Н.Я. Собрание сведений... - Т. I. - С. 339-348, 354.
Худяков Ю.С. Шаманизм и мировые религии у кыргызов... - С. 70-72; Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков: Тексты и переводы. - М.; Л., 1952. - С. 14.
Предки уйгуров были одним из древнейших тюркоязычных народов Центральной Азии.
В период восточнотюркских каганатов особенно сильными были уйгуры, жившие в бассейне р. Селенги. Начиная с 606 г. союз уйгурских племен, во главе которых стоял род Яглакар, 44 неоднократно пытался освободиться от зависимости тюрок - тугю и создать свое государство, но эти попытки не увенчались успехом. Только в начале VIII в., когда второй восточно-тюркский каганат, раздираемый внутренними противоречиями, переживал глубокий кризис, уйгуры усилились. Они возглавили объединение племен Центральной Азии, враждебных тюркам - тугю. Наиболее сильными их союзниками были тюркоязычные карлуки, жившие в это время между Алтаем и оз. Балхаш.
После падения второго тюркского каганата они стали полными хозяевами Центральной Азии.
Главу государства, так же как это было ранее у жуань-жуаней и тюрок- тюкю, уйгуры называли каганом. Первым каганом, руководившим борьбой за создание государства уйгуров, был Пэйло, происходивший из руководящего уйгурского рода Яглакар. Уже при нем территория каганата расширилась от Алтайских гор до Маньчжурии. 45
После смерти Пэйло в 746 г. каганом стал его сын Моюнчур (746- 759 гг.), который был смелым и искусным полководцем.
Незадолго до восстания в 756-759 гг. согдийца Ань Лу-шаня 46
43 Там же, стр. 193.
44 Ю. А. Зуев. Киргизская надпись из Суджи. «Советское востоковедение», 1958, № 3.
45 Г. Е. Грум-Гржимайло. Западная Монголия и Урянхайский край, т. 2. Л., 1926, стр. 331-400.
46 Е. G. Рu11еуbIank. 1) A Sogdian Colony in Inner Mongolia. Toung Pao vol. 41. 1952; 2) The Backround of the Rebellion of An Lu-shan. London, 1955.
дальновидный Моюн-чур и верхушка уйгурского каганата были особенно озабочены укреплением своих северных тылов. Для этого уйгурам необходимо было ликвидировать угрозу со стороны наиболее сильных северных соседей - древних хакасов, проживавших в Хакасско-Минусинской котловине к северу от Саянских гор, и их союзников - тюркоязычных чиков которые вновь в это время возглавили племена, жившие на территории современной Тувы.
О ходе борьбы уйгуров с северными соседями известно из надписи на каменной стеле, поставленной на Селенге в честь кагана Моюн-чура в 758 г. уйгурами.
По данным этого памятника, территория Тувы была завоевана уйгурами в 750 и 751 гг., и для этого им пришлось воевать с жившими там чинами. После падения восточных тюрок - тугю в 745 г. власть в Туве вновь перешла к местным племенам, которых возглавляли чики. Чики находились в союзнических отношениях со своими северными соседями - древними хакасами. Их союз был основан на давнем стремлении народов бассейна Енисея препятствовать захвату рудных земель приходившими периодически, сменявшими друг друга кочевыми ордами из Центральной Азии. Такими завоевателями на этот раз были уйгурские войска под водительством кагана Моюн-чура, от имени которого в посвященном ему памятнике говорится: «...в год тигра (750 г.) я пошел в поход против чиков. Четырнадцатого числа второго месяца сразился я у реки Кем. 47 В тот же год чики подчинились. . . Потом у ключа. . . там я распорядился устроить себе свой беловатый лагерь и дворец (с престолом), там я заставил построить крепостные стены (заборы), там я провел лето, и там я устраивал моления высшим божествам (?). Мои знаки (тамги) и мои письмена я там приказал сочинить (и врезать в камень). После этого в тот же год осенью я продвинулся на восток. Татар я призвал к ответу». 48
Из этой надписи ясно, что борьба уйгуров с чиками была упорной и кровопролитной. Будучи свободными в течение коротких пяти лет, чики ожесточенно боролись против новых захватчиков. На берегах Улуг-Хема тогда разыгрывались полные драматизма сцены отчаянного сопротивления чикских воинов-ополченцев грозной силе конных полчищ кагана Моюн-чура.
Недаром скупые строки памятника сообщают, что сам каган, вторгшись в Туву зимой, был вынужден провести здесь затем целое лето. Он построил во враждебной среде свои лагери и опорные военные крепости, устраивал «моления высшим божествам», испрашивая победу над новой землей. И в знак закрепления своей власти соорудил каменные столбы с врезанными в них надписями, силу приказов которых подтверждали выбитые на них личные тамги кагана.
Только глубокой осенью 750 г. Моюн-чур, оставив в Туве охранные гарнизоны, «продвинулся на восток» на р. Орхоне, для того чтобы сразу же уйти в поход против монголоязычных татар. Однако осенью 751 г. кагану уйгуров пришлось вновь принять срочные меры для того, чтобы удержать территорию Тувы в своей власти. Дело в том, что в течение года сложилась антиуйгурская коалиция племен Саяно-Алтайского нагорья, состоявшая из живших на Иртыше карлуков, оставшихся тюрок - тюкю и древних хакасов. К роду кыргызов, возглавлявшему древне-хакасское государство, тюрки направили специальных послов с призывом выступить против уйгуров и поднять на восстание союзных им чиков, попавших под власть уйгуров. Согласившись с предложениями тюрок и
47 Река Кем - современный Верхний Енисей (по-тувински Улуг-Хем) и один из его главных притоков - Малый Енисей.
48 С. Е. Малов. Памятники древнетюркской письменности, стр. 40.
карлуков, хакасский хан направил в Туву, чтобы поднять восстание своих союзников - чиков, специальных разведчиков и быстрые «летучие отряды» конницы. Это предприятие, однако, постигла неудача из-за предательства нескольких тюркских бегов, которые успели обо всем доложить кагану уйгуров.
Уйгуры сумели перехватить хакасских разведчиков и напали на их «летучие отряды». Осенью 751 г. Моюн-чур с большим войском вновь появился в Туве, переправился через Улуг-Хем, прошел далее на запад и в битве у р. Болчу, на левом берегу Иртыша, разгромил войско карлуков. В это время, когда результат похода уйгуров на карлуков еще не был известен, с опозданием, в одиночку восстали тувинские чики, которые были жестоко усмирены специальным «тысячным отрядом», посланным в Туву каганом. Так закончились попытки населения Тувы вернуть себе желанную свободу и начался уйгурский период в истории Тувы.
Тува и прилегающая к ней часть современной Северо-Западной Монголии стали крайними западными и северо-западными оплотами Уйгурского государства, районами, имеющими для уйгур важнейшее стратегическое значение, так как обладание ими позволяло уйгурам обезопасить себя от нападения наиболее сильных соседей - древних хакасов (с родом кыргыз во главе), алтайских тюрок и карлуков, живших в то время на территории современного Восточного Казахстана. Ни Горный Алтай, ни Хакасско-Минусинская котловина в состав Уйгурского государства не вошли. Для управления Тувой от имени кагана был поставлен военный наместник с титулом «тутук» («народу чик я дал тутука, шбаров и тарханов я тогда утвердил»). 49 Тутуку подчинялись управители отдельных районов, носившие титулы «ышбары» и «тарханы» - сборщики дани с покоренного населения. Вся эта военно-административная иерархия опиралась на уйгурские охранные войска, располагавшиеся в Туве в особых военных поселениях, и в случае нужды получала подкрепления из центральных областей древней Уйгурии.
Уйгурское господство в Туве, начавшись в 750 г., продолжалось до 840 г., т. е. до времени падения их каганата в Центральной Азии.
В уйгурское время в Туве впервые появляются монументальные архитектурные сооружения, обнесенные стенами городища, крепости и замки. Дворец и крепость Моюн-чура, о которых говорится в его надписи, были сооружены, видимо, в истоках Малого Енисея в труднодоступной высокогорной долине на острове посреди оз. Тере-Холь. Крепость носит название Пор-Бажин.50 Стены ее достигали 10 м высотой. В середине восточной стены расположены были ворота с хорошо укрепленными привратными башнями, на которые с внутренних сторон поднимаются параллельно стенам въезды - пандусы.
Внутри крепости помещался дворец Моюн-чура. Можно представить себе, какое впечатление производил Пор-Бажин на того, кто, миновав стражу, входил между двумя высокими башнями в ворота. Он попадал в широкий двор, занимавший всю восточную часть крепости. Затем шла анфилада дворов, связанных проходами, вспомогательные и жилые постройки располагались симметрично оси дворцового комплекса. Когда же пришелец пересекал двор и проходил через узкие проходы во внутренних стенах на центральную площадь крепости, перед его глазами возникал величественный дворец с четкими линиями облицовки стилобата и белоснежными стенами. Широкие парадные лестницы в центре усиливали впечатление.
49 Там же, стр. 41.
50 С. И. Вайнштейн. Древний Пор-Бажин. «Советская этнография», № 6, стр. 10З-104. 1964.
В долине Хемчика известны 14 городищ и один опорный наблюдательный пункт, сооруженные уйгурами. 51 Все городища представляют собой четырехугольники из стен, сложенных в свое время из сырцового кирпича или же глинобитных. Некоторые из них имеют остатки оборонительных башен, расположенных по углам и у ворот. Ворот обычно было двое. Снаружи все крепости были обнесены глубокими рвами, прежде наполненными водой, и лишь к воротам вели сухие въезды. Размеры внутренней площади городищ различны - от 0.6 до 5 га.
Наиболее интересным на Хемчике является третье Шагонарское городище. Это был первоначально хорошо укрепленный замок, размерами 126 X 119 м, т. е. площадью около 1.5 га. Он отличается от остальных городищ наличием внутренней квадратной цитадели (47 X 45 м).
Городища эти расположены строго продуманно, как бы по одной дугообразной линии, обращенной выпуклостью к северу, в сторону Саянского хребта, и прикрывающей центральные, наиболее плодородные районы Тувы от возможного вторжения северных соседей - древних хакасов.
В точности по этой же линии проходят отрезки длинной оборонительной стены, которая связывала городища в единую оборонительную линию. Кроме того, на перекрестке летних путей уйгуры соорудили две «выступающие» на север крепости, запиравшие выход в долину Хемчика. Это крепость на р. Ак-Суг и в урочище Ак-Ору в Суг-Холе.
Городища были центрами оседлости, земледелия, ремесла и, вероятно, торговли, а на случай военной опасности они служили убежищами для окрестного кочевого населения, жившего в юртах.
Раскопки на городищах выявили остатки зданий и длинных помещений казарменного типа. Обнаружены железные шлаки - свидетельство металлургического производства. Особенно много найдено сломанных зернотерок и жерновов каменных ручных мельниц, что говорит о занятиях населения земледелием. Находки пряслиц от веретен говорят о домашнем ткачестве, а обломки глиняных сосудов, среди которых многие сделаны на гончарном круге, позволяют заключить, что в этих городах жили и ремесленники-гончары.
Возле крепостей имеются кладбища. Погребальные сооружения и обряд резко отличаются от кладбищ и погребального обряда местных племен. Так хоронили люди, явно пришлые в Туву из другой страны. Скелеты здесь находились иногда в деревянных гробах на дне глубоких катакомб со входными ямами. Поверх могилы насыпался округлый земляной курган. В. таких могилах хоронили мужчин, женщин и детей. С ними ставили питье в искусно сделанных на гончарном круге вазообразных сосудах и густую пищу типа каши в банкообразных горшках, покрытых нагаром. Ставили также круглодонные медные и железные котлы. Вареное мясо овец, коров и коней иногда помещали на деревянных корытцах. Клали даже целые головы овец. С женщинами, кроме сосудов, укладывали каменные пряслица, игольники, бусы и ножи.
Мужчин хоронили с оружием. С ними положены боевые сложные луки с костяными накладками, стрелы с железными и костяными наконечниками, ножи. От одежд сохранились лишь обрывки шелковых и шерстяных тканей, бронзовые и железные поясные пряжки. Конского снаряжения нет. Имеются следы гибели этих людей на войне. Многие черепа посечены мечами или пробиты стрелами. У иных погребенных рассечены руки или ноги, а у некоторых даже были отрублены головы.
В инвентаре обнаруженных в Туве памятников уйгурской культуры прослеживаются черты, восходящие еще к гуннскому времени. Они видны
51 Л. Р. Кызласов. Средневековые города Тувы. «Советская археология», 1959, № 3.
как в керамике (вертикальное лощение поверхности, налепные рассеченные валики, загибающиеся в «усики»), так и в форме накладок на лук, которые повторяют очертания накладок гуннского лука и резко отличаются от накладок тюркских луков. Все это свидетельствует о центральноазиатских корнях этой культуры.
Вместе с тем имеется ряд черт, свидетельствующих о среднеазиатском воздействии на уйгуров. Это проявилось прежде всего в архитектуре и строительном деле, например в применении сырцовых кирпичей того размера (42 X 23 X 10 см), который характерен для архитектуры Семиречья, Чача и Согда в VII-IX вв.
Наличие среднеазиатского влияния и прежде всего воздействия согдийской культуры не может вызывать удивления. Еще в VI-VIII вв. в каганате восточных тюрок жиля согдийцы. 52 Количество их колоний в Центральной Азии значительно увеличилось при господстве уйгуров.
В первое время каганы привлекали к строительству городов и крепостей непосредственно согдийских архитекторов и строителей, которые, естественно, применяли при этом свойственные им среднеазиатские приемы и строительные материалы. Весьма вероятно, что согдийцы также принимали участие в строительстве городов и крепостей в Туве, которое началось еще при кагане Моюн-чуре.
К этой работе, требовавшей больших усилий, привлекались не только согдийские колонисты, но иногда и обращенные в рабство, взятые в плен во время неоднократных походов уйгурских войск в Семиречье и Фергану.
Несмотря на то что вся власть в Туве была в руках уйгуров, преобладающим в численном отношении населением Тувы были местные племена. Это были прежде всего оставшиеся в Туве после разгрома тюркского каганата алтайские тюрки, переселившиеся сюда в середине VI в., но поддерживавшие тесные связи с тюрками Алтая и Монголии и при уйгурах.
Эта этнографическая группа и в VIII-IX вв. продолжала жить обособленной жизнью от других групп, она строго сохраняла присущие ей черты погребального обряда. Хоронили тюрки в отличие от уйгуров под круглыми каменными насыпями в больших прямоугольных ямах, куда вместе с умершим человеком обязательно клали убитого верхового коня в полном снаряжении, оседланного и в узде.
С лошадьми находятся остатки седел со стременами и подпружными пряжками (из кости и железа), а также роговые застежки от пут; на головах - узды с железными удилами. Ремни узд часто украшены бронзовыми или даже золотыми (в богатых могилах) бляшками. С умершими людьми помещали в качестве пищи только мясо овец. Глиняной посуды в этих могилах нет.
При мужских костяках обычно вдоль правого бока уложен сложный лук с костяными накладками и берестяной колчан с деревянной основой. В колчанах находят стрелы с трехлопастными наконечниками, имеющими костяные свистунки на черешках.
Из бытовых предметов обычны ножи и тесла. От одежды сохраняются обрывки тонкого войлока от халатов, остатки шелковых и шерстяных тканей. Частой находкой являются наборные пояса с бронзовыми пряжками, бляшками и наконечниками. Встречаются и железные поясные пряжки. В богатых мужских погребениях находят золотые серьги с напускными кольцами из шариков на подвеске, деревянные предметы, покрытые черным лаком, бронзовые зеркала и деревянные гребни.
52 Е. G. Pu11еуank. A Sogdian Colony in Inner Mongolia.
Следующую группу местного населения Тувы составляли чики и другие местные племена. Они отличались присущими им особенностями обряда как от уйгуров, так и от алтайских тюрок. Вероятно, они оставили после себя особенно распространенные могилы, При раскопках которых выявляются многие архаичные черты, присущие Местному населению еще в шурмакское и уюкское время. 53 Это одиночные захоронения в ямах с деревянными настилами, поверх которых сооружались округлые каменные насыпи. Коней нет. Скелеты людей лежат вытянуто на спи вами на север или запад, но есть и лежащие скорченно, на боку. Один женский скелет оказался в деревянном гробу, подобном встреченным в могилах уйгуров. Конское снаряжение обнаружено трижды. В одном случае это положенная сверху на настил пара стремян, в другом - седло со стременами и костяными подпружными пряжками и узда с удилами лежащие в ногах, в третьем - одно стремя. Иногда над настилами встречаются остатки тризны: черепа овец и лошадей.
С погребенными обычно не клали оружия, но в нескольких случаях с воинами положены луки с костяными накладками уйгурского и тюркского типов, а также обычные берестяные колчаны, украшенные костяными пластинками и наполненные стрелами с черешковыми трехлопастными наконечниками. В женских могилах найдены бронзовые зеркала, гребни, пряслица, сделанные из стенок сосудов, в том числе из ваз уйгурского типа, бронзовые кольчатые серьги, сердоликовые граненые бусы, шелковые шнурки и однажды грубый лепной горшок.
У одного из курганов с погребением этого типа, с восточной стороны насыпи, стоял каменный столб с тюркоязычной надписью, который известен в науке как памятник Укж-Аржан. 54 Эта надпись - обычная эпитафия, из которой видно, что здесь был похоронен человек по имени Яш Ак баш. И действительно, под курганом было открыто погребение мужчины с довольно богатым инвентарем.
Отсюда ясно, что коренное население центральной части Тувы, и в первую очередь чики, было тюркоязычным и в уйгурский период уже имело письменность на енисейском алфавите, который являлся в то же время алфавитом письменности древних хакасов, союзников чиков во время нашествия уйгуров на Туву.
Следует упомянуть и еще один вид архелогических памятников VIII- IX вв. - мужские каменные изваяния. 55 Это реалистические, тщательно изготовленные скульптуры мужчин, памятники особо отличившимся героям. Они устанавливались в отличие от тюркских сооружений на могилах, но по-прежнему были ориентированы на восток лицом. Каменные скульптуры этого типа найдены только в Овюрском районе, в долине Хемчика и на Улуг-Хеме (до р. Чаа-Холь на восток).
Этническая карта Тувы того периода была бы не полной без указания еще на одну этнографическую группу. Это проживавшие по отрогам Западных и Восточных Саян, на территории современной Тоджи, племена таежных оленеводов и охотников, которые, судя по дотюркской топонимике, были самодийцами по языку и происхождению.
Важнейшими отраслями хозяйственной деятельности населения Тувы в уйгурский период были по-прежнему экстенсивное кочевое скотоводство и земледелие. Основные средства производства - пашни, пастбища и скот - находились в собственности уже на основе феодального права.
По расположению городищ и поселений ясно, что уйгурские феодалы захватили в Туве у местных племен наиболее плодородные и лучше всего орошаемые земли по долинам Хемчика и Улуг-Хема (например, район Чаа-Холя и Шагонара). Земледелие было плужным с применением тягло-
53 Л. Р. Кызласов. Этапы древней истории Тувы. «Вестник Московского государственного университета», историко-филологическая серия, 1958, № 4.
54 С. Е. Малов. Енисейская письменность тюрков, стр. 13-14.
55 Л. А. Евтюхова. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии, стр. 72- 100.
вой силы животных и искусственного орошения засушливых степных участков, прилегающих к речным долинам. Большинство населения занималось скотоводством. Сами уйгуры также преимущественно были скотоводами. Безусловно, многие из них и в Туве кочевали со скотом и жили в войлочных юртах, имевших так называемую колоколовидную форму (с трубообразным верхом).
Ремесло уже отделилось от земледелия и скотоводства. По находкам на городищах и в могильниках уйгуров можно сделать вывод, что среди них были металлурги и литейщики, гончары (изготовлявшие на гончарном круге великолепные вазы), кузнецы и ювелиры. Добывались различные руды, в первую очередь железная и медная, оловянный камень, золото и серебро Каменотесы и скульпторы изготовляли каменные памятники (в том числе и скульптуры), жернова, зернотерки, бруски. Были свои резчики по кости и художники, строители и архитекторы, а. также ткачи.
Важное значение в каганате уйгуров имела торговля с Востоком. Уйгуры были поставщиками лошадей и других продуктов скотоводства, а также собольего меха и даже изготовлявшейся у них белой тонкой шерстяной ткани. Обратно в степи направлялись главным образом предметы роскоши и прежде всего шелка.
Уйгуры в период VIII-IX вв. имели ту же письменность, что и тюрки в VII-VIII вв., - письменность, основанную на так называемом орхонском алфавите. В VIII-IX вв., как уже говорилось, местные племена Тувы пользовались енисейским вариантом этой письменности, который отличался иными начертаниями целого ряда знаков. Кроме памятника Уюк-Аржана, к уйгурскому периоду относится еще одна надпись на плите из Тувы, которая датируется на основании совпадения имеющихся на обеих плитах личных тамг, больше не встреченных на памятниках других периодов.
Пребывание племен Тувы в составе уйгурского каганата способствовало укреплению ранее установившихся культурных связей этой области со многими странами. Связи со Средней Азией, особенно через посредство согдийцев (живших в Согде, в Семиречье, Восточном Туркестане и уйгурском каганате), окрепли не только в результате походов уйгуров в Семиречье и Фергану, но и путем торговли. Они и привели к распространению в Туве среднеазиатской религии, манихейства.
Центральноазиатские уйгуры в большинстве своем в середине VIII в. были буддистами. Но буддизм у них все же не смог вытеснить шаманизм. С 763 г. государственной религией уйгуров становится манихейство, заимствованное через посредство согдийцев. Манихейцы изображали свое божество гордо восседающим на троне, в то время как Будда омывает ему ноги.
Борясь с буддизмом, уйгуры ревностно насаждали манихейство на землях, подвластных каганату. В этом убеждает надпись уже упоминавшегося памятника местных племен - Уюк-Аржана. В начале надписи говорится: «Мои товарищи, наши наставники, шад мой. . . Мой народ, я расстроился и отделился от всех вас» (т. е. умер).
Здесь «наши наставники» передано через «марымыз» от слова «мар», что по-сирийски буквально значит «учитель». Так обычно согдийцы манихеи называли своих вероучителей (миссионеров, наставников в вопросах манихейской религии).
Может быть, влиянием манихейства объясняется преобладание новой западной ориентировки, которая появилась в погребениях местного населения (чиков и др.) в уйгурский период? Например, останки того манихейца Яш Ак баша, которому посвящена эпитафия Укж-Аржан, покоились в яме вытянуто на спине, головой на запад.
Уйгурский период в истории Тувы оставил свой след и этногенезе тувинского народа, в состав которого вошли не только чики и тюрки, но и часть оставшихся здесь уйгуров.
По тувинскому преданию, записанному в 1889 г. известным тюркологом и этнографом хакасом Н. Ф. Катановым, «уйгурs, жили прежде там же, где находятся отмеченные выше городища, по р. Бом-Кемчику и Улу-Кему». Современный тувинский род «ондар-уйгур» продолжает и сейчас жить в долине Хемчика. 56
