Книга экклезиаста как цитатник из книги мертвых. Речения экклезиаста Экклезиаст цитаты

Кто из нас не слышал и не повторял этих выражений: «суета сует, всё суета», «вернуться на круги своя», «время собирать камни», «нет ничего нового под солнцем»… Многие знают, что это из книги Экклезиаста; что книга Экклезиаста (Екклесиаста), или Проповедника, входит в Библию. Тем, кто прочитал, эта книга в большинстве случаев нравится- меланхолической поэтичностью в сочетании с яркой, неожиданной образностью. Иные недоумевают: что в этой книге христианского, почему Церковь принимает ее как одну из священных книг?

Совсем небольшую- по сравнению с другими ветхозаветными текстами- книгу Экклезиаста (по-еврейски Когелета) изучали и комментировали святые отцы Церкви, ей посвящены многие тома исследований позднейшего времени. А мы будем говорить о ней с протоиереем Геннадием ФАСТОМ, настоятелем храма во имя святых равноапостольных Константина и Елены в Абакане (столице Республики Хакасия), библеистом, автором многих книг о Ветхом Завете, в том числе и недавно изданного «Толкования на книгу Экклезиаст».

Протоиерей Геннадий Фаст родился в 1954 г. в Новосибирской области, в глубоко верующей лютеранской семье ссыльных российских немцев, и был назван Генрихом. После исключения из Карагандинского государственного университета за религиозные убеждения учился на физическом факультете Томского университета, затем работал на кафедре теоретической физики. Еще не окончив университета, пришел к Православию и крестился с именем Геннадий. После изгнания из Томского университета стал священником. Служил в Туве, в Кемеровской области, в Красноярском крае. Долгие годы был настоятелем старинного Успенского храма в Енисейске. Воспитал десятки сибирских священников. Был и остается одним из самых ярких и известных православных миссионеров современности. Библеист, автор целого ряда книг, получивших широкое распространение. В настоящее время - настоятель храма во имя святых равноапостольных Константина и Елены в Абакане.

- Отец Геннадий, начнем с авторства. Для многих наших читателей будет неожиданным утверждение, что автор книги Экклезиаста- это сын царя Давида, строитель иерусалимского Храма, премудрый царь Соломон; иными словами, что безымянный Проповедник и Соломон- одно и то же лицо. Из Вашего Толкования можно понять, что Соломон под старость оставил свой царский дворец, свое богатство, оделся в рубище, взял посох и пошел бродить по дорогам, размышляя о тщете всего земного. Но ведь в Библии этого нет, как нет и указаний на соломоново авторство.
В третьей книге Царств (глава 11) говорится, что Соломон умер и погребен в Иерусалиме. Причем умирает он в обстоятельствах печальных: под влиянием своих жен впал в идолопоклонство и вызвал Божий гнев. Только ради Давида, Соломонова отца, Господь в эти дни щадит Израиль и Иерусалим. И нигде не написано, что Асмодей забросил Соломона далеко от Святого Града, и Соломон пошел бродить по дорогам…

Действительно, есть версия, что книга Экклезиаста возникла уже после вавилонского пленения, что автор ее- поздний эллинизированный иудей; об этом говорит, в частности, философская настроенность автора, гораздо более свойственная античной культуре, нежели иудейской. Так же и филологический анализ текста заставляет думать о более позднем его происхождении. Ну что ж, ни доказать, ни опровергнуть окончательно эту гипотезу нельзя. Но лично я придерживаюсь традиционной, святоотеческой точки зрения: автор книги Экклезиаста- Соломон. В святоотеческой литературе книга Экклезиаста всегда воспринималась как покаяние царя Соломона, как книга, написанная после того, как он согрешил идолопоклонством.

Что же касается хождения с посохом по дорогам- это уже древнеиудейское предание, оно содержится в Хаггаде. Святые отцы принимали древнеиудейские предания, многие из этих преданий перешли в святоотеческую литературу. Я этот образ- образ царя-странника, царя, отвергшего царство ради нищенской сумы,- использовал как художественное оформление книги, как фон для размышлений Экклезиаста- Когелета. Думаю, что именно так эта книга могла родиться.

- Но ведь в тексте Экклезиаста совсем нет покаянных мотивов- таких, как у Давида, например, в 50-м псалме.

Да, это не Давидово покаяние! Это, скорее всего, покаяние философа, переосмысливающего всю свою жизнь. Слово «покаяние» здесь легче всего использовать в греческом варианте: метанойя, перемена, изменение. В жизни Соломона было несколько перемен. Его горячая любовь к Богу и к Премудрости Божией в молодости, деятельная жизнь в зрелости и потом, под конец жизни,- пресыщенность богатством и удовольствиями, приведшая к сомнительным поступкам. Нам до конца неизвестно, насколько глубоко погрузился он в идолопоклонство, однако ясно, что он увяз в своем многоженстве и заигрывании с язычеством. А потом его постигает не такое сердечное сокрушение, как у отца его Давида, но некое философское переосмысление бытия человеческого.

И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною.
Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих.
И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая [их]: и вот, всё - суета и томление духа, и нет [от них] пользы под солнцем!

Почему у него, вполне ветхозаветного иудея, возникла проблема смысла жизни? Почему она не возникала у Авраама, Исаака, Иакова… Моисея, Иисуса Навина, Самуила, Давида и других?

Это все равно, что спрашивать, почему теорию относительности создал именно Эйнштейн. Или почему «Евгения Онегина» написал именно Пушкин. Есть разные люди, у каждого своя дорога, свое предназначение на этой земле. Перечисленные ветхозаветные праведники были глубоко религиозны, но никто из них не избрал премудрости как главного принципа жизни; не просил у Бога сердца разумного , как просил Соломон в Гаваоне (см.: 3 Цар. 9 ). Получив от Бога премудрость, Соломон служил ей всю свою жизнь, и вот ей-то как раз ни разу не изменил! Он служил ей, когда судил людей, когда слагал Песнь Песней, когда писал свои Притчи- весь корпус Соломоновых книг можно назвать книгами премудрости. Поэтому не удивительно, что именно у Соломона возникает философская проблема- проблема смысла жизни в целом.

И сказал я в сердце моем: «и меня постигнет та же участь, как и глупого: к чему же я сделался очень мудрым?» И сказал я в сердце моем, что и это- суета; потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым.

Еккл. 2, 15-16.

Но ведь можно сказать и иначе. Предшественники Соломона в Священной истории, праведники Ветхого Завета были лишены болезненной рефлексии. Они знали, как надо жить. Они любили жизнь. Их не угнетала ее конечность, не пугала смерть: они умирали удивительно спокойно и очень мало интересовались тем, что будет с ними после смерти, и будет ли что-то вообще. Они радовались, когда у них рождались дети, и им не приходило в голову стонать: зачем этот ребенок родился, ведь он все равно умрет. Они были здоровы в конце концов! Соломон на их фоне выглядит таким… рефлексирующим интеллигентом. Чуть ли не чеховским…

Предшественники Соломона действительно не похожи на него. Они жили верой и любовью к жизни, которая вполне их устраивала, и они не были философами. Философское восприятие мира вообще не свойственно древнему Израилю. Книги Ветхого Завета- это не философские, это исторические и пророческие книги. Экклезиаст являет собой некое исключение. Он как будто и впрямь принадлежит иной культуре. Это и дало библейской критике основания сомневаться в его тождественности Соломону. Экклезиаст, Когелет, а по нашему убеждению Соломон- это человек, у которого не было, может быть, глубокой религиозности. В Песни Песней не упоминается Творец, а Соломоновы Притчи при легкой редакции могли быть использованы атеистами. Бог там упоминается, но Он не в центре, и не Он все определяет. Соломон в этом смысле последователен, он таков, и иным быть не может. Вы не случайно провели параллель между ним и русским интеллигентом конца XIX века. В том веке у нас был святитель Филарет Московский, были Оптинские старцы, Феофан Затворник был и, в конце концов, Гоголь и Достоевский, которые- пусть не ровно, не гладко, но вели своих читателей по пути православной веры. Однако же и Лев Толстой был, и очень трудно ответить на вопрос, чего этому графу в Православии не хватило, за что он так его невзлюбил. В отношении Когелета можно сказать, что Бог его использует- кстати, Бог и Льва Николаевича использовал. Я знаю многих людей, которые читали Толстого в советские времена, потому что он был вполне доступен, и через него задумались над глубинными духовными проблемами. И это послужило толчком, в конечном итоге эти люди пришли к Православию. Напротив, я не знаю ни одного православного человека, который начитался бы Толстого и ушел из Церкви в толстовство. Знал бы это Лев Николаевич!..

Этот мир- мир неустроенного, мятущегося интеллигентского сознания- он действительно есть, и он не только в Серебряном веке присутствует, он на самом деле очень древний. Он не обошел стороною землю Израиля: мы наблюдаем здесь такого человека. И по Промыслу Божиему через него возникает целый ряд священных книг, книг, ставших каноническими.

Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные; потому что участь сынов человеческих и участь животных- участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все- суета!

Еккл. 3, 18-19.

- Почему, на каком религиозном основании книга Экклезиаста стала таковой?

Она стала таковой потому, что она, по сути, задает вопрос. Экклезиаст- это вопрос, а ответ- Евангелие. Ни Моисей, ни Давид вопроса не задают, им достаточно того, что они напрямую от Бога получают. Пророк Илия говорит: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою (3 Цар. 17, 1). Какие у него вопросы? А Соломон… Он не был атеистом, конечно, он был верующим человеком, но он подходил к самому краю пропасти- пропасти, в которой Бога уже нет. В некоторые моменты Бог у него будто исчезает. Но Богу нужен именно такой человек для того, чтобы был задан вопрос. Соломон беспощадно искренен, и он не будет утешать себя привычными словами: «Бог усмотрит… На все воля Божия…». Кстати, он не совсем одинок. Многострадальный Иов тоже задает вопросы и тоже не может себя утешить этими словами. И пророк Аввакум не утешает себя ими, он взбирается на башню, чтобы высказать Богу свои претензии. У Соломона, в отличие от Иова и Аввакума, к Богу претензий нет. У них эти претензии были- потому, может быть, что они очень глубоко чувствовали Бога. Соломон по сравнению с ними- человек в определенном смысле светский, и претензии его- не к Богу, а к жизни, в которой нет никакого смысла. У него было всё, что эта жизнь могла дать: несметное богатство, власть, слава, почет- но ни в чем он теперь не видит смысла. Книга Экклезиаста, Соломона- даже не о смысле жизни, а о ее бессмыслице. Взгляд автора честен, свободен от всяких самообольщений, он видит эту бессмыслицу без прикрас. В чем богооткровенность книги Экклезиаста? Парадокс: в том, что она оставляет человека без Бога. И дает ему ясно увидеть, какова без Бога жизнь. Потому этот текст так драматичен, в нем присутствует надрыв, накал, драма человеческой души, потерявшей смысл.

Меня поразила фраза из Вашей книги: «Только в Экклезиастовой пустыне можно найти евангельский оазис». Однако она и недоумение вызывает тоже. Неужели прийти к Богу можно только через состояние Экклезиаста, через переживание бессмыслицы, пустоты? Разве нет других путей?

Недоумение возникает не только у вас. Одна журналистка уже возмущалась этим моим утверждением: дескать, не понадобилась никакая Экклезиастова пустыня ни Сергию Радонежскому, ни Серафиму Саровскому, ни Иоанну Кронштадтскому- для того, чтоб забил источник воды живой. Но эти слова, которые я в книге все же оставил, не подразумевают непременно хронологической последовательности: сначала переживание пустыни, пустоты, бессмыслицы, потом- Евангелие. С кем-то это именно в такой последовательности и происходит, но не со всяким. Святые, перечисленные здесь, пережили Экклезиастову пустыню вот в каком смысле: они глубоко ощутили суетность, тщету этого мира и отвергли ее. Иначе они не имели бы тех откровений, которые им были дарованы. Кого этот мир вполне устраивает, тот не станет ни Серафимом, ни Сергием, хотя бы он всю Псалтирь назубок знал. Это надо изнутри пережить: насколько пуст этот мир без Бога. Для того, чтобы потом в Бога богатеть (ср.: Лк. 12, 21).

Книга Экклезиаста очень современна, очень актуальна для нашего времени. Она определяет человека, участвующего в гонке потребления, в погоне за удовольствиями, за успехом, за пустыми увеселениями. Сегодня я знаю людей, пришедших к христианству именно через книгу Проповедника. Прочитавший ее человек видит обезбоженный мир и отправляется искать Бога и находит его- в Евангелии. Очень жаль, конечно, что люди (в том числе, увы, и верующие) сейчас мало читают или предпочитают читать что-то более легкое. Но книга Экклезиаста остается одной из самых востребованных, она читаема, хотя, может быть, и не понимаема до конца.

Ибо человеку, который добр перед лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы [после] отдать доброму пред лицем Божиим. И это- суета и томление духа!

Еккл. 2, 26.

- Что нужно, чтобы понять?

Своего рода ключом к книге Экклезиаста является слово итрон . Оно не встречается нигде более в Библии и означает «остаток», или «прибыль». Сухой остаток, как мы иногда выражаемся. Ответ на вопрос: «А что мы со всего этого будем иметь?». Экклезиасту нужен ответ на этот вопрос, и он испытывает все: богатство, нищету, женщин, вино, созидательный труд, власть… и даже благочестие. А в сухом остатке ничего не остается: все- «суете сует» и томление духа.

Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем?

Потому что все дни его- скорби, и его труды- беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это- суета!

Не во власти человека и то благо, чтоб есть и пить, и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это- от руки Божией.

Еккл. 2, 22-24.

Как- ничего не остается? Ведь Соломон построил Храм! В первый же день в Храме было явлено чудо, и Соломон молился о своем народе, молился о нем на века вперед- эти страницы (см.: 3 Цар. 8) невозможно забыть. Храм стоял еще на тот исторический момент, его еще никто не разрушал!

Храм стоял. Но от этого ничего не менялось. Такое часто бывает в жизни. Когда мы читаем молитву Соломона при освящении Храма, мы видим, он переполнен, это действительно шехина- божественное присутствие. И вот- от этого ничего не осталось. О Храме Соломон-Экклезиаст не вспоминает ни разу! (Это, кстати, и заставляет библейских критиков сомневаться в авторстве царя Соломона. Но в определенном смысле нам это и неважно.) Апостол Павел предупреждает: вполне возможно, проповедуя другим, самому остаться недостойным (ср.: 1Кор. 9, 27). Такие трагедии происходят с людьми, даже и со священниками, есть такое понятие: выгорание. Я видел выгоревших священников, среди них были и талантливые, умные и отнюдь не лишенные нравственных качеств люди. И все они были очень ревностны в свое время. А потом пришло внутреннее разочарование, в жизнь вошла светскость… И с Экклезиастом происходит то же. Он построил Храм, но не обрел высшей пользы- итрон.

- Но ведь выгоревший священник, скорее всего, сам в этом виноват, и Экклезиаст, стало быть, тоже.

Возможно. Если бы у Соломона всегда сохранялась такая настроенность, как в день освящения Храма,- разве появились бы идолы в Иерусалиме? А они появились. Да, история Экклезиаста- это история падения. Или опустошения. Был полон, а стал пуст. И во всем, что под солнцем (Еккл. 1, 3 и далее), нет этого итрон. Потому что итрон на самом деле- это то, что выше солнца.

Но кроме слова «итрон» есть еще одно ключевое слово, необходимое для понимания книги Экклезиаста: тов . В отличие от первого слова, оно распространено в древнееврейском языке и в Священном Писании, начиная с первых глав книги Бытия. Оно означает «хорошо», или «благо». Тов- это то, что хорошо. Все, что, как мы уже сказали, испытал Соломон- и богатство, и слава, и женщины, и вино, и труд, и благочестие- это на самом деле хорошо, тов. Читая текст Экклезиаста, мы несколько раз видим, как он пытается взобраться на вершину, обрести желанное итрон- но отчего-то не может это сделать. И, не желая провалиться совсем уж вниз, туда, где грех и гибель, соскальзывает в некое усредненное общечеловеческое счастье, в это самое тов. Но долго пребывать в этом общечеловеческом благе философ почему-то не может, и опять карабкается на вершину, и срывается, и ищет утешения во всеобщем тов, и вновь не находит. И этим- зависанием между обыкновенным благом и высшей нетленной пользой- определяется состояние души Когелета, философа.

Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля.

Еккл. 5, 17.

- Не эта ли драма привлекала к книге Экклезиаста христианских аскетов-подвижников?

Она служила своего рода оправданием тому, что они делали. Ведь Экклезиаст- книга о бессмыслице жизни в ее, в общем-то, положительных проявлениях. Заметьте, автор не рассуждает о страданиях, болезнях, преступлениях, войнах и т.д. Он отражает нормальное, положительное состояние человека, то, что принято называть счастьем. Счастье- это то самое тов, в котором нет итрон. А в Евангелии понятия счастья вовсе нет, в нем есть другое понятие- блаженство. Блаженство- это итрон, высшее приобретение. Помните богатого юношу, который отошел от Христа опечаленным? (см.: Мф. 19, 16–22; Мк. 10, 17–22; Лк. 18, 18–23). Ему предложили тов- усредненное благополучие и благочестие (соблюдай заповеди). Это у него было и не удовлетворяло. Но вот расстаться со своим благополучием, с богатством, со счастьем ради блаженства, ради сокровища на небесах (ср.: Мф. 19, 31) он не мог.

Христианские подвижники сознательно бросали мир в его суетных проявлениях, отказывали себе в невинных, казалось бы, самим Богом созданных удовольствиях, и это был отказ не от греха. Это отказ от тов, от доброго- потому что в этом добром нет высшего блага- итрон.

Вы целую главу своей книги посвятили Экклезиастовым антиномиям, самая знаменитая из которых- время разбрасывать камни и время собирать камни (Еккл. 3, 5). Каков их нравственный и духовный смысл?

- Всему свое время, и время всякой вещи под небом (Еккл. 3, 1)- это о глубинном смысле нашей жизни. Человек очень часто не знает, чему время сейчас, или считает, что все его время- только для чего-то одного. А жизнь- она диалектична все-таки, законы диалектики никто не отменял. И человек, христианин, который живет в Духе Святом, должен особенно чутко чувствовать, чему сейчас время. Его поступки могут быть противоположными: он может наказывать или прощать, бить или врачевать. Известный случай из жизни святителя Луки Крымского (Войно-Ясенецкого): он увидел комсомольцев, приставивших лестницу к стене церкви, чтобы взобраться на крышу и снять крест. Святитель в гневе тряхнул эту лестницу, они упали, разбились, поломались. Он их отвез в больницу и лечил: всему свое время. Или адмирал Ушаков, о котором многие до сих пор спрашивают, почему он прославлен в лике святых, в чем, собственно, его святость: его пушки сокрушают турецкую эскадру, турки тонут, он отправляет своих матросов на шлюпках- спасать этих турок, вытаскивать их из воды: время миловать. Божественная София, Премудрость проявляется в человеке, если он знает, чему сейчас время.

Книга Экклезиаста несет очень мощный нравственный заряд. Автор- очень моральный человек, иначе говоря, праведник. Мудрая жизнь для него- это праведная жизнь. Но здесь же- утверждение о том, что праведность не имеет смысла… Как это сочетается?

Это трагедия Экклезиаста! Он неспособен жить безнравственно, он призывает к благочестию, но при этом он видит бессмысленность благочестия без Бога. Здесь можно вспомнить наших коммунистов, среди которых были люди высокой нравственности, были те, кто отдавал жизни на войне… Но те, кого, по крайней мере, застал я- не могли уже верить ни в какой коммунизм. Они призывали людей работать, жить честно, жить по законам коммунистической морали, они могли не ощущать от этого никакого дискомфорта… если только не уходили в себя, если не были склонны к русскому самокопанию. Они были подобны Проповеднику, и это еще раз подтверждает, что любое время и любое поколение узнает себя в Экклезиасте.

Бог не теряет людей, которые потеряли Его. У человека нет Бога, у него на этом месте пустота, но Бог его не оставил, поэтому он живет нравственно, не может, не хочет опуститься ниже какого-то уровня. В принципе, это свойственно любому человеку, даже уголовники создают себе своеобразную мораль, у них это называется «жить по понятиям».

И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым- победа, не мудрым- хлеб, и не у разумных- богатство, и не искусным- благорасположение, но время и случай для всех их.

Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.

Еккл. 9, 11-12

Соломон был мудрецом, философом, но не был пророком… И все же Вы считаете, что в его книге присутствует свидетельство о будущем Мессии?

В ней есть текст, допускающий мессианское истолкование- в 4-й главе, с 13-го стиха, о юноше, который родился в царстве своем бедным: не было числа тому народу, который был перед ним, хотя позднейшие не порадуются им. И это- суета и томление духа!

- Какое же это мессианское место, если все суета?

Многие ходят с этим Юношей, со Христом- это массовое обращение народов в христианство. Позднейшие не порадуются- это апостасия, остывание, отпадение. Для скольких народов вера во Христа сейчас- только рудимент, остаток традиции. Рождество- любимый зимний семейный праздник, уже никак не связанный со Христом. Эпоху, в которой мы живем, называют постхристианской… Текст Экклезиаста показывает, что и само христианство не исключение, что его исторический путь проходит теми же кругами: за подъемом следует спад, за горением- остывание. Хотя в конечном итоге врата адовы не одолеют Церкви (ср.: Мф. 16, 18) и Жених придет за Своей невестой. Хорошо все то, что делается ради Господа, хороша православная империя с великолепными храмами. Но вот приходят враги, или вспыхивает мятеж- храмы опустошены и разрушены. Выход из этого круга- только День Восьмый, круг закончится явлением Господа во славе- но для нас, живущих сегодня, выход- это святость, это то Царство Божие, которое мы не ждем, как будущего, а имеем сейчас. Когда на Литургии мы возглашаем «Благословенно Царство…»- мы благословляем то Царство, которое здесь и сейчас, в котором мы находимся. Это выход из порочного круга, в том числе и круга христианской истории, которого Соломон не видел. Итрон- это в конечном итоге Сам Господь. Господь, Который есть везде и во всем. В древнем патерике рассказывается о монахе, который не мог присутствовать на пасхальном богослужении: ему каждый раз доставалось послушание на кухне, и это было для него тяжким лишением, он мечтал хотя бы услышать, как «Христос воскресе» поют. Но Господь утешил его яблоками из райского сада, и он смог угостить ими вернувшуюся со службы под утро братию.

Беседовала Марина Бирюкова

Журнал «Православие и современность» №20 (36), 2011 г.

Екклесиаст (др.-евр. qohelet - «Проповедующий в собрании») - памятник древнееврейской афористической литературы, датируемый IV или III вв. до н. э. (попытки датировать его более поздним временем не выдерживают критики). Возник в среде профессиональных книжников (позднейшая приписка дает образ автора книги: «кроме того, что Экклезиаст был мудр, он еще учил народ знанию, и взвешивал, и испытывал, и слагал многие речения»). Зачин книги называет автора «сын Давидов, царь в Иерусалиме»; для читателя это могло означать одно - царь Соломон, и если здесь недоразумение, то запланированное и спровоцированное. Автор время от времени как бы играючи примеряет литературную маску, описывая свои попытки найти удовлетворение в царской роскоши и свое разочарование. Вообще говоря, обычай приписывать сборники афоризмов «мудрым» царям былого искони существовал в древнеегипетской литературе и из нее перешел в древнееврейскую: так, Соломону была приписана «Книга притчей Соломоновых». Но здесь перед нами другое: автор не просто надписывает над своей книгой имя Соломона, но по-настоящему «входит в образ» великолепнейшего из царей Иудеи, вводя неоднозначное сопряжение двух планов - исповедально-личного и легендарно-исторического. Традиционный образ Соломона взят как обобщающая парадигма для внутреннего жизненного опыта. Эта сознательность приема, этот вкус к вдохновенному, содержательному, многозначительному «разыгрыванию» читателя - черта столь же редкая на общем фоне древневосточной литературы, сколь характерная для Э. Основной мотив Э. - бесполезность попыток всесторонне охватить жизнь, подчинить ее себе на практике или исчерпать ее мыслью. Все эти попытки - hebel - «дуновение» (как мы бы сказали, «фук» - подул, и нет!), т. е. «тщета», или «суета». Суета сует, - сказал Экклезиаст, - суета сует и все - суета! Что за польза человеку от всех трудов, над чем трудится он под солнцем? Поколение уходит, поколение приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, заходит солнце, спешит к своему месту и вновь восходит... ... Что было, то будет, и что вершилось, то вершится, и ничего нового нет под солнцем. (Пер. С. Аверинцева). Характерно, что автор жалуется не на что иное, как на ту самую стабильность возвращающегося к себе космоса, которая была для греческих поэтов и философов источником утешения, даже восторга; природные циклы не радуют его своей регулярностью, но наводят на него скуку своей косностью. «Вечное возвращение», которое казалось пифагорейцам возвышенной тайной бытия, здесь оценено как невыносимая и неизбывная бессмыслица. В этом специфика скепсиса Э.: автор мучительно сомневается (а значит, остро нуждается) не в мировой гармонии, а в мировом смысле, он утратил не божественный космос, а священную историю. «Глупости», которая надеется управлять жизнью, и традиционной «премудрости», которая надеется объяснить жизнь, Э. противопоставляет мудро-недоверчивое участие в жизни с ее непрочными, но подлинными радостями (срв. древнеегипетскую «Песнь арфиста» и совет корчмарки богов в эпосе о Гильгамеше). Для Э. сохраняет свое значение идея неизъяснимоести, непостижимости, запредельности Бога. Он не сомневается в Боге, но сомневается в религии как одной из разновидностей человеческой деятельности (а потому - человеческой «суеты»). Бог есть, но едва ли с Ним можно разговаривать и что-нибудь знать о Нем; действие Бога в мире понято как полная противоположность человеческому действию, предел «суетным» попыткам что-то исправить, познать или высказать в слове. Такой синтез мистики и фатализма с дерзким и трезвым здравомыслием предвосхищает духовный склад, который в течение веков будет характерным для философской поэзии Востока. Попытки найти в Э. сколько-нибудь существенные следы эллинистического влияния не увенчались успехом. Гораздо более несомненно воздействие древних традиций афористической литературы Египта и особенно Месопотамии. Вольнодумные тенденции не помешали Э. войти в канон Библии (после споров, запечатлевшихся в «Мишне» - части Талмуда).

Священная книга христиан, Библия, состоит из двух частей: Ветхого и Нового Завета. Книга уникальная, писалась различными людьми, их было около 40, все разных профессий, от пастухов и рыбаков до министров и царей. Для христиан также важно то, что авторы писали под влиянием Бога, поэтому Библию еще называют Словом Божьим. Одним из таких богодухновенных писателей был царь Соломон, написавший мудрую книгу Экклезиаста.

Сын Давида

Царь Соломон был не единственным ребенком у второго царя Израиля, даже не первенцем. Он был третьим сыном, но Давид предназначил ему престол, поставив соправителем еще при своей жизни. В результате сложных исторических перипетий он наследует престол отца. В мировой истории сын Давида остался как человек, чье имя стало синонимом мудрости. Из трех книг, написанных им, особо выделяется Экклезиаст, цитаты которого прочно вошли в число самых популярных высказываний.

Проповедник

Весь Ветхий завет, как и книги Соломона, написан на еврейском языке, но название этой книги звучит на греческом. В оригинале она называется "Кохелет", что переводится как "говорящий в собрании, проповедник". Даже самые отъявленные атеисты знают 2-3 цитаты из Ветхого завета Библии. Экклезиаст и для знающих, и для поверхностно знакомых со Святым Писанием стоит отдельно от прочих сочинений. Это заметно по общей атмосфере книги. Основная идея Соломона - "все суета сует". Возможно ли счастье на этой земле, может ли человек достигнуть полного умиротворения? Ответы на эти вопросы Соломон дает отрицательный. Хотя ведь не должен человек его силы и статуса быть таким разочарованным в жизни, однако Соломон ощущает себя именно таким.

Книга Экклезиаста

Цитаты "Нет ничего нового под Солнцем" и "суета сует" являются самыми распространенными из книги Проповедника. Определяют они во многом не только духовный смысл книги, но и жизненный путь человека. Предельная степень выражения показывает бессмысленность всего происходящего в жизни. Почему же Соломон, всемогущий царь, которому был подчинен богатый Израиль, так считает? Ответ на этот вопрос он также дает сам, сравнивая жизнь с бессмысленным круговоротом событий каждого человека. Книга Экклезиаста цитатами дает ответы на очень многие вопросы о смысле жизни,

Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах.

В чем смысл жизни?

В этой цитате Экклесиаста скрыт смысл о том, что трагедия человека в том, что он понимает бессмысленность всего происходящего, и такое понимание болезненно, потому что смысл любого действия - пытаться что-то изменить, но с мыслями о суетности всего сущего далеко не уйти. Но если вдуматься в следующие слова Экклезиаста, получит ли удовлетворение человек, если будет игнорировать такие размышления о бренности всего? Если он будет развлекаться, пытаясь украсить свою жизнь яркими красками? Ведь веселье само по себе приятно, что может быть радостнее, чем удовлетворять свои нужды. Но и тут Соломон с тем же выводом: все суета. Удовольствия также не смогут спрятать за своей мишурой ощущения бессмысленности жизненного круговорота. Это видно по цитате Экклезиаста

Я пытался пить из дырявого сосуда, Господь, но вода вытекла из него. Я перестал пить, а вода бежала и смеялась надо мной, в то время как я плакал.

Царь Израиля приходит к выводу о том, что все в этой жизни зависит не от человека. Именно власть Бога дает все, даже само стремление к счастью. Экклесиаст цитатой

все, что делает Бог, пребывает вовек.

делает вывод неизбежности Божьего суда.

Соломон-правитель

Одно из главных дел, что в любом случае оставило Соломона навечно в истории, даже если бы он ничего не совершил, - возведение главного культового сооружения Израиля - Храма Бога, который строился 7 лет, а праздник по поводу его завершения длился две недели. С самого начала Храм был главным израильским святилищем, для посещения которого люди шли со всех сторон света. Гора, на которой он был поставлен, стала называться Храмовой горой, а сам храм - Домом Бога. Во время вавилонского пленения, когда в результате войны с Вавилонией Иудея потерпела поражение, храм был разрушен. В период правления мудрейшего царя основное свое богатство Израиль получал за счет контроля торгового пути из Сирии в Египет. Но однажды случился эпизод, благодаря которому казна Израиля пополнилась за счет самого царя.

Соломон и женщины

Слух о необычайной мудрости распространился далеко за пределы государства, и вот царица Сабейского царства (современный Йемен) захотела убедиться в верности рассказов лично. Царица Савская прибыла ко двору Соломона, чтобы задать ему сложные вопросы. Ответами царя и его подарками царица была более чем удовлетворена. Согласно книге Царств, после посещения царицей Сабей в Израиле начался период роста благосостояния. А впоследствии каждый год Израиль получал 666 талантов. Учитывая, что еврейский талант 44,8 кг, то сумма очень внушительная. Впоследствии многие стали говорить о незаконной любовной связи двух правителей, так это или нет, доподлинно не известно. В Экклезиасте цитаты о женщине наполнены негативным смыслом, что заставляет предположить довольно-таки болезненный разрыв каких-то отношений. Явно речь идет не о чем повседневном, ибо тот же Соломон в Притчах говорил:

Утешайся женою юности твоей

предлагая этим человеку искать отдохновение и покой в семье. Здесь же слова наполнены болью и горечью. Отношения Соломона к женщинам - это тема очень сложная и объемная. Будучи восточным царем, он имел 300 наложниц, заключил около 700 династических браков. Но не опыт отношений с ними заставил его сказать о том, что женщина горше смерти. Пытаясь понять причину всех несчастий, Проповедник делает вывод, что очень сильно может повредить человеку запретная любовь. Неожиданно Экклезиаст приходит к мысли, что нравственно женщины хуже мужчин. Потому что он не встретил ни одну женщину, которая была бы совершенна в моральных качествах. Вполне объяснимые слова с точки зрения людей того времени, когда к женщине не относились как к равноправному партнеру.

Нетрудно даже представить себе тот факт, что Соломон, говорящий это, был расстроен результатом отношений с какой-то женщиной, оказывающей сильное влияние на его сердце.

Пути к счастью

Получается, что все цитаты Экклезиаста такие печальные, разбивающие надежды? Возможно ли пробраться через их негатив и увидеть радость жизни? По мнению самого Проповедника, абсолютное счастье недостижимо, но есть возможность найти благо, относительное счастье, которое будет лучшим в жизни.

Когда человек поймет, что все в мире происходит от Бога, что все подчиненно Ему, он достигнет этого равновесия в жизни.

Ибо всякое дело Бог при-ведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо.

Эта цитата Экклезиаста подводит итог над его пессимистическими размышлениями, позволяя предположить, что период уныния закончился, но мудрые слова, высказанные им, остались в веках.

Суета сует, сказал Екклезиаст, суета сует, – всё суета!

Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

Все вещи – в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.

Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас.

Предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем.

Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать.

Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.

И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою: у мудрого глаза его – в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех.

Всему свое время, и время всякой вещи под небом.

Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать насаженное;

Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;

Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать;

Время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий;

Время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать;

Время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить;

Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.

Мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым.

Участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё – суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?

Нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это – доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?

И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе;

А блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, которые делаются под солнцем.

Всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это – суета и томление духа!

Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется.

Составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела.

Не торопись языком твоим и сердце твое да не спешит произнести слово… Слова твои да будут немноги.

Как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познается при множестве слов.

Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить.

Во множестве сновидений, как и во множестве слов, много суеты.

Превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране.

Кто любит серебро, тот не насытится серебром; и кто любит богатство, тому нет пользы от того.

Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть.

Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается.

Кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?

Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых.

Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце.

Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного.

Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых.

Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй.

Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание… ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других.

И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы.

Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел.

Кто – как мудрый, и кто понимает значение вещей?

Сердце мудрого знает и время и устав… для всякой вещи есть свое время и устав; а человеку великое зло оттого, что он не знает, что будет; и как это будет кто скажет ему?

Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.

Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников.

Нет лучше для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его.

Человек не может постигнутъ дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого.

Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву.

Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости.

Не проворным достается успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех.

Человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.

Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми.

Мудрость лучше воинских орудий.

Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – на левую.

Если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего; потому что кротость покрывает и большие проступки.

Труд глупого утомляет его.

Пиры устроиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь.

Кто наблюдает ветер, тому не сеять, и кто смотрит на облака, тому не жать.

Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди.

(гл. 1, ст. 2)

• Род проходит и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит… Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь… Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

(гл. 1, ст. 4 — 11)

• Все вещи в труде: не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием.

(гл. 1, ст. 8)

• Предал я сердце моё тому, чтобы исследовать и испытать мудростью всё, что делается под небом: это тяжёлое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нём.

(гл. 1, ст. 13 )

• Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать.

(гл. 1, ст. 15 )

• Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.

(гл . 1, ст. 18 )

• И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою: у мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех.

(гл . 2, ст. 13, 14 )

• Мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни всё будет забыто, и увы! Мудрый умирает наравне с глупым.

(гл . 2, ст. 16 )

• Всему своё время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.

(гл . 3, ст. 1 — 8 )

• Участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё — суета! Всё идёт в одно место: всё произошло из праха и всё возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?

(гл . 3, ст. 19-21 )

• Нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это — доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него?

(гл . 3, ст. 22 )

• Всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это — суета и томление духа!

(гл . 4, ст. 4 )

• Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также. если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвётся.

(гл . 4, ст. 9 — 12 )

• Не торопись языком твоим и сердце твоё да не спешит произнести слово… Слова твои да будут немноги.

(гл . 5, ст. 1 )

• Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить. Не дозволяй устам твоим вводить в грех… Во множестве слов — много суеты.

(гл . 5, ст. 4, 5 )

• Кто любит серебро, тот не насытится серебром.

(гл . 5, ст. 9 )

• Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается.

(гл . 6, ст. 7 )

• Кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?

(гл . 6, ст. 12 )

• Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых.

(гл . 7, ст. 5 )

• Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце.

(гл . 7, ст. 7 )

• Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного.

(гл . 7, ст. 8 )

• Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых.

(гл . 7, ст. 9 )

• Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй.

(гл. 7, ст. 14 )

• Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание… ибо сердце твоё знает много случаев, когда и сам ты злословил других.

(гл . 7, ст. 20 — 22 )

• Горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце её — силки, руки её — оковы.

(гл . 7, ст. 26 )

• Кто — как мудрый, и кто понимает значение вещей?

(гл . 8, ст. 1 )

• Сердце мудрого знает и время и устав… для всякой вещи есть своё время и устав; а человеку великое зло от того, что он не знает, что будет; и как это будет — кто скажет ему?

(гл . 8, ст. 5 -7 )

• Не скоро совершается суд над худыми делами: от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.

(гл . 8, ст. 11 )

• Есть такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников.

(гл . 8, ст. 14 )

• Нет лучше для человека под солнцем, как есть пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его.

(гл . 8, ст. 15 )

• Человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек не трудился в исследовании, он всё-таки не постигнет этого; и если бы такой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого.

(гл . 8, ст. 17 )

• Кто находится между живыми, тому есть ещё надежда, так как и псу живому лучше, нежели мёртвому льву.

(гл . 9, ст. 4 )

• Не проворным достаётся успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не разумным — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их.

(гл . 9, ст. 11

• Человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.

(гл . 9, ст. 12)

• Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми.

(гл . 9, ст. 17)

• Мудрость лучше воинских орудий.

(гл . 9, ст. 18)

• Слова мудрых — как иглы и как вбитые гвозди.

(гл . 12, ст. 11)